Всегда сопутствовали войнам как символические и материальные результаты победы над противником. В современную эпоху (по международным законам и обычаям войны) под трофеями принято понимать захваченное у противника вооружение, военное имущество, продовольствие, военно-промышленное оборудование, запасы сырья и готовой продукции, предназначенные для обеспечения нужд вооруженных сил воюющего государства.
К началу Великой Отечественной войны Советская Армия не имела самостоятельной трофейной службы. Сбором и реализацией трофейного имущества занимались трофейные комиссии, создаваемые из представителей довольствующих служб. Лишь после коренной перестройки системы Тыла Советской Армии (август 1941 г.) была сделана первая попытка объединения трофейного дела в руках единого органа. В центре таким органом стал отдел эвакуации штаба Тыла Советской Армии, сформированный из экономического отдела Генерального штаба, а во фронтах — эвакоотделы в управлениях тыла и уполномоченные по сбору трофейного и негодного имущества при командующих родами войск и начальниках довольствующих служб. В армиях создавались эвакоотделения в управлениях тыла, назначались уполномоченные по сбору трофейного и негодного имущества, имелись армейские склады негодного имущества. Непосредственно в войсках вводились трофейно-эвакуационные отделения при штабах дивизий и уполномоченные по сбору трофейного и негодного имущества в полках. В конце сентября 1941 г. в стрелковых и артиллерийских частях стали создаваться рабочие команды по сбору военного имущества.
Принятая структура отвечала задачам эвакуации из угрожаемых районов военных баз и особенно оказания помощи гражданским органам в перебазировании промышленности на восток. Выполнение этой задачи, как свидетельствует английский историк А. Верт, «следует отнести к числу самых поразительных организаторских и человеческих подвигов Советского Союза во время войны» 460.
Однако сложившаяся на данном этапе структура трофейно-эвакуационных органов, пригодная для осуществления эвакуации, оказалась не приспособленной к решению таких задач, как сбор трофейного вооружения, имущества и металлолома. Особенно это выявилось после разгрома немецко-фашистских войск под Москвой. Достаточно напомнить, что только за период с 16 ноября по 10 декабря 1941 г. противник потерял 870 автомашин, 1434 танка, 575 орудий, 339 минометов, 5416 пулеметов и десятки тысяч автоматов и винтовок 461.
В приказе Народного комиссариата обороны СССР от 18 декабря 1941 г. указывалось, что «в тылу Западного фронта никакого организованного сбора трофейного имущества не производится… Отсутствие какой-либо охраны брошенного противником имущества приводит к тому, что население беспрепятственно забирает это имущество».
Наибольшая слабость трофейно-эвакуационных органов заключалась в отсутствии своих собственных сил и средств. Полковые трофейные команды нередко оказывались недоукомплектованными, а в ряде случаев и несформированными. Между тем количество трофеев росло. Возникла необходимость в создании специализированной службы с органами управления, частями и техническими средствами. Важным шагом в этом направлении явилось постановление ГКО в марте 1942 г. «Об организации сбора и вывоза трофейного имущества и лома черных и цветных металлов».
В соответствии с данным постановлением при ГКО создавались две постоянно действующие комиссии — Центральная комиссия по сбору трофейного вооружения и имущества под председательством Маршала Советского Союза С. М. Буденного и Центральная комиссия по сбору черных и цветных металлов в прифронтовой полосе под председательством Н. М. Шверника. В составе Главного управления Тыла Советской Армии было сформировано Управление по сбору и использованию трофейного вооружения, имущества и металлолома, а во фронтах и общевойсковых армиях — аналогичные отделы. В дивизиях трофейно-эвакуационные отделения были реорганизованы в отделения по сбору трофейного имущества и металлолома, подчиненные командиру дивизии. В полках остались уполномоченные. Особо важным явилось решение о формировании, по мере надобности, для каждой общевойсковой армии по одной трофейной роте численностью до 200 человек. Армейские склады негодного имущества были преобразованы в склады по приемке и отправке трофейного имущества и металлолома. Гражданским организациям — Главвторчермету и Главвторцветмету было поручено выделить сортировочно-разделочные базы для приемки различного металлолома с фронтов.
В апреле 1942 г. была издана инструкция по сбору, разделке и вывозу трофейного вооружения, имущества и металлолома. В ней основными задачами трофейной службы определялись выявление, сбор и реализация трофейного вооружения, имущества и металлолома.
Расширение объема работы с трофейным вооружением, боеприпасами и взрывчатыми веществами вызвало необходимость в проведении специальных мероприятий по предотвращению взрывов. Приказом Народного комиссара обороны СССР от 3 июня 1942 г. отмечался случай грубого нарушения правил взрывоопасности при отправке трофейных боеприпасов. Этим же приказом были введены «удостоверения на взрывоопасность» за подписью специалиста-пиротехника. Более серьезное внимание стало уделяться укомплектованию службы соответствующими специалистами, а также боевой и технической подготовке личного состава трофейной службы.
Несмотря на трудности организационного характера, недоукомплектованность подразделений, недостаточную техническую оснащенность, работа трофейной службы значительно улучшилась. В мае 1942 г. было собрано и вывезено 105 525 т черного металлолома при задании 70 000 т, то есть 150 процентов плана; цветного металлолома при задании 2000 т было собрано 4209 т — вдвое больше планового задания 462. Одновременно служба занималась выявлением, учетом, охраной и эвакуацией бесхозного военного и гражданского имущества, ремонтом автомашин, сбором и отправкой кож павших животных, утильрезины, стальных шлемов, гильз и спецукупорки, сбором наиболее дефицитных материалов, запчастей и деталей.
Новые задачи встали перед трофейной службой после разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом и последующего зимнего наступления Советской Армии. Для очистки полей сражений от огромного количества боевой техники и вооружения на базе трофейного отдела бывшего Донского фронта (начальник подполковник Плетницкий) был создан специальный усиленный трофейный отдел. Отделу были приданы семь армейских трофейных рот, пять армейских батальонов, фронтовая трофейная бригада, эвакорота, семь армейских трофейных складов, три отдельных рабочих батальона, эвакоподъемный и эваководолазный отряды 463.
Возросший размах и темпы наступательных операций потребовали дальнейшего укрепления трофейных органов, повышения их маневренности. Ведь только за период зимнего наступления Советской Армии (ноябрь 1942 г. — 31 марта 1943 г.) нашими войсками было захвачено 1490 самолетов, 4679 танков, 15 860 орудий разного калибра, 9835 минометов, 30 705 пулеметов, свыше 500 тыс. винтовок, 17 млн. снарядов, 123 тыс. автомашин, 890 паровозов, 22 тыс. вагонов, 1825 складов, большое количество радиостанций, мотоциклов и много другого военного имущества 464.
Массовое освобождение советских земель, развернувшееся восстановление народного хозяйства на освобожденных территориях выдвинули перед трофейной службой задачи народнохозяйственного значения. Надо было обеспечить охрану предприятий до приема их местными советскими властями. Особо важное значение приобрела необходимость очистки железнодорожных станций, дорог, предприятий и полей от взрывоопасных предметов и веществ. Чтобы не отвлекать инженерные войска от их задач по обеспечению боевых действий, все эти мероприятия возложили на трофейную службу. Потребовались новые силы и средства, специальная подготовка, мужество и инициатива личного состава.
Одновременно с трофеями наши войска отбивали у противника награбленное им на советской земле оборудование, ценные металлы, разное народнохозяйственное имущество, продовольствие, произведения искусства, культурные ценности и др. Немало такого имущества оказывалось на путях подвоза и эвакуации, на железнодорожных узлах в эшелонах, на базах и складах, в транспортах войск. Все это надо было выявить, сконцентрировать, сохранить и передать соответствующим организациям. Трофейная служба активно участвовала в оказании помощи местным органам власти и населению освобожденных районов в обеспечении продовольствием, восстановлении предприятий, жилищ, больниц, школ, в ремонте сельскохозяйственного инвентаря и т.д. Все это настоятельно потребовало привести систему трофейных органов, их структуру, силы и средства в соответствие с возросшими задачами.
В целях совершенствования трофейной службы при ГКО вместо двух существовавших комиссий был создан Трофейный комитет во главе с Маршалом Советского Союза К. Е. Ворошиловым. Управление по сбору и использованию трофейного вооружения, имущества и металлолома, возглавлявшееся генерал-лейтенантом Ф. И. Вахитовым, было реорганизовано в Главное трофейное управление и подчинено этому комитету. Фронтовые трофейные отделы, реорганизованные затем в управления, были переподчинены в административном отношении Главному трофейному управлению ГКО, а в оперативном — военным советам фронтов. Трофейные отделы армий и трофейные отделения дивизий (отдельных бригад) были переподчинены соответствующим командующим (командирам). Сформировались также трофейные отделения в корпусах. Командирам соединений и частей разрешалось формировать по мере необходимости дополнительно временные нештатные команды.
Наряду с реорганизацией органов управления трофейной службы началось формирование новых трофейных частей. Усиливалось армейское звено за счет создания армейских трофейных батальонов и специальных демонтажных взводов при армейских трофейных складах. Воздушным армиям были приданы специальные технические трофейные роты. Для фронтового звена были созданы фронтовые трофейные бригады. Юго-Западному, Донскому и Воронежскому фронтам, кроме того, придавалось по одному эвакоподъемному отряду для эвакуации застрявших и затонувших трофейных танков и других тяжеловесов. Приказом Народного комиссара обороны СССР от 5 января 1943 г. был введен институт комендантских постов с задачей своевременного выявления, учета, сбора, хранения и вывоза трофейного и оставленного войсками отечественного оружия, имущества, продфуража и металлолома в освобожденных от противника населенных пунктах. Важным шагом на пути наращивания сил и средств трофейной службы было сформирование пяти железнодорожных эвакопоездов. В каждом поезде имелась команда из 200 человек и до 20 мощных тракторов-тягачей. Кроме того, они были оснащены подъемно-такелажными и водолазными средствами для эвакуации тяжеловесов.
Все это значительно укрепило трофейную службу и положительно сказалось на результатах ее работы. В 1943 г. было отправлено в глубокий тыл 133 799 вагонов грузов, из них 21 114 вагонов вооружения и имущества и 112 685 вагонов металлолома 465.
Однако к исходу 1943 г. в работе трофейной службы все еще имелись недостатки. Трофейные части и подразделения, а также их оперативные группы в ряде случаев отставали от боевых частей, выходили на трофейные объекты с опозданием. Главная причина — недостаточная оперативность в руководстве со стороны трофейных органов, а также слабость войскового звена трофейной службы. Между тем обстановка, характер и масштабы наступательных операций 1944 г. выдвинули перед трофейной службой новые задачи, потребовавшие значительного повышения ее оперативности и мобильности. В этих целях танковым, механизированным и кавалерийским объединениям, которые, как правило, первыми выходили в тыл противника и раньше других войск обнаруживали трофейные объекты, были приданы трофейные роты, демонтажные взводы и трофейные склады. Кроме того, дополнительно были сформированы три отдельных эвакоподъемных такелажных отряда, выполнявших сложные подъемно-такелажные работы при эвакуации тяжеловесов, особенно по извлечению затонувшей или застрявшей боевой техники.
В 1944 г., используя опыт очистки сталинградского тылового района, были созданы два особых трофейных управления (Украинское и Белорусское), подчиненные Главному трофейному управлению. В их задачу входила очистка районов за тыловыми границами действующих фронтов от разбитой техники, вооружения, взрывоопасных веществ и металлолома. Государственный Комитет Обороны возложил в феврале 1944 г. ответственность за окончательную очистку этих районов от взрывоопасных веществ и остатков трофейного и отечественного вооружения и имущества на добровольную организацию Осоавиахим.
Очень важную роль в дальнейшем укреплении трофейной службы сыграло новое Положение о трофейных органах, частях и учреждениях Советской Армии, утвержденное председателем Трофейного комитета ГКО и объявленное в приказе Народного комиссара обороны СССР. В этом Положении, обобщающем опыт деятельности трофейных органов, была дана наиболее исчерпывающая формулировка задач трофейной службы: «Трофейные органы, части и учреждения Советской Армии обеспечивают сбор, охрану, учет, вывоз и сдачу трофейного вооружения, боеприпасов, боевой техники, продфуража, горючего и других военных и народнохозяйственных ценностей, захваченных Советской Армией у противника».
Чем дальше переносились боевые действия на запад, тем больше наши войска захватывали у противника награбленное им советское оборудование, народнохозяйственное имущество и культурные ценности, предназначавшиеся к вывозу в фашистскую Германию. Только в Одессе трофейные органы 3-го Украинского фронта обнаружили 1900 вагонов, загруженных имуществом, награбленным гитлеровцами на Украине. На Дунае, а также в портах Румынии и Болгарии было возвращено свыше 109 барж с разными народнохозяйственными грузами (оборудованием, продовольствием и др.). И если местные народнохозяйственные объекты (заводы, склады и др.) достаточно было учесть, охранять, а потом передавать местным органам власти, то в отношении упомянутого имущества требовалось еще установить его принадлежность и организовать отправку по назначению.
Масштабы хозяйственной работы особенно возросли после вступления наших войск в Восточную Пруссию. Здесь на первых порах сложилась тяжелая обстановка. Население было полностью насильно вывезено немецко-фашистским командованием, все области хозяйства бездействовали. Между тем среди огромного количества брошенных предприятий и имущества хозяйственного назначения оказывалось все больше и больше советского промышленного и энергетического оборудования, сельскохозяйственных машин, культурных и других ценностей, вывезенных фашистскими грабителями из СССР. Трофейные органы 3-го Белорусского фронта обнаружили: станочное оборудование минского завода имени С. М. Кирова, весы минского весового завода «Ударник», мебель и театральные костюмы Белорусского театра оперы и балета и витебского Государственного театра драмы, мебель Дома правительства Белорусской Советской Социалистической Республики и т.д. Всего на небольшой территории (25-30 км по фронту и 12-15 км в глубину) оказалось 3200 вагонов разного оборудования и имущества.
Наряду с решением народнохозяйственных задач трофейная служба принимала активное участие в оказании помощи населению, освобожденному от фашистского порабощения, в обеспечении продовольствием, восстановлении деятельности предприятий, коммунальных и культурных учреждений, школ, транспорта и т.д. Так, в соответствии с правительственным решением советское командование выдало на восстановление здания Венской оперы, разрушенной американской авиацией, два миллиона шиллингов, а также обеспечило строительными материалами, переданными и подвезенными трофейной службой. Кроме того, трофейная служба по заданиям командования оказывала помощь партизанским отрядам и союзническим формированиям. Например, трофейное управление 3-го Украинского фронта доставляло болгарской и югославской армиям горючее и боеприпасы непосредственно на боевые позиции.
В июне 1944 г. трофейные органы получили задание очистить от трофеев и взрывоопасных предметов важнейшие железнодорожные станции и порты, входившие в армейские и фронтовые тыловые районы. К 17 августа 1944 г. было очищено 1433 железнодорожные станции и уничтожено около 8 млн. взрывоопасных снарядов, мин, авиабомб и т.п. К 1 января 1945 г. уже были полностью очищены 3574 железнодорожные станции и 12 портов 466.
Несмотря на большое отвлечение сил и средств на работы в народнохозяйственных объектах, трофейная служба справилась и со своей важнейшей задачей — сбором, реализацией и отгрузкой вооружения, боевой техники и металлолома. Объем этой работы в 1944 г. значительно возрос по сравнению со всеми предыдущими периодами. Правительственный план по сбору и отгрузке металлолома выполнен по черному лому на 126 процентов, по цветному — на 220,8. Об объеме эвакуационной работы трофейной службы в 1944 г. свидетельствуют такие данные: с одним только вооружением и металлоломом было отгружено 130 344 вагона. Председатель Трофейного комитета Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов писал: «В наступательных операциях Советской Армии трофейные части обеспечивали своевременный сбор и вывоз трофейного и отечественного вооружения, боеприпасов, боевой техники, занимая свое место в боевых порядках действующих войск. Трофейные части в 1944 г. успешно выполнили возложенные на них задачи». В 1944 г. 3674 офицера, сержанта и солдата трофейной службы были награждены орденами и медалями.
Весьма характерным для третьего периода Великой Отечественной войны является повышение роли трофейной службы в решении военно-экономических задач при подготовке и в ходе операций. Так, при подготовке Венской операции, когда войскам 3-го Украинского фронта предстояло продвигаться через нефтеносный район Надьканижа (Венгрия), Военный совет фронта заранее учел не только особую важность для противника этого района с прилегающими нефтеперегонными заводами, но и значение его для последующего снабжения наших войск горючим. Трофейному управлению и управлению снабжения горючим фронта было поручено уточнить месторасположение и состояние заводов, определить направление нефтепровода к Дунаю, места его контрольных стыков и насосных станций, а также предусмотреть мероприятия по охране и своевременной организации эксплуатации нефтеносного района. Воздушная армия получила указание командования фронта не бомбить эти объекты. Нефтепромышленный район Надьканижа был освобожден советскими войсками без серьезных повреждений и в дальнейшем мог обеспечить значительную часть потребности фронта в горючем. Венгерский народ получил этот жизненно важный для экономики страны район в рабочем состоянии.
По мере продвижения советских войск в глубь фашистской Германии увеличивалось количество трофейных военно-экономических объектов — баз и складов вооружения, продовольствия и фуража, горюче-смазочных материалов, стратегического сырья, военных предприятий и пр. В приказе Верховного Главнокомандующего от 23 февраля 1945 г. среди трофеев, доставшихся нашим войскам за 40 дней наступления, указаны военные заводы, производящие танки, самолеты, вооружение и боеприпасы. Все эти трофеи необходимо было учесть и охранять, что вызвало распыление сил и средств трофейных органов.
На 1-м Украинском фронте, например, во время Висло-Одерской операции трофейные части в короткий срок настолько рассеяли весь личный состав на охрану баз, складов и других объектов, что трофейный артиллерийский склад в Валя-Виснава, имевший по периметру 14 км, охранялся лишь 36 бойцами 467. Десятки и сотни мелких складов остались без охраны, не говоря уже о разбросанном трофейном народнохозяйственном имуществе. Вместе с тем возрос и объем задач по сбору и эвакуации трофейной боевой техники, вооружения, боеприпасов и другого имущества. Только за период Берлинской операции в полосах 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов было захвачено, по далеко не полным данным, 4510 самолетов, 1550 танков и САУ, 565 бронемашин и бронетранспортеров, 8613 орудий, 2304 миномета, 19 393 пулемета, 179 071 винтовка и автомат, 876 тракторов и тягачей, 9340 мотоциклов, 25 289 велосипедов, 8261 повозка, 363 паровоза, 22 659 вагонов, 34 000 снарядов, 360 000 винтпатронов, 34 886 фаустпатронов и т.д. Учитывая недостаток сил и средств трофейной службы, командование фронтов оказывало ей возможную помощь. Например, командующий 1-м Белорусским фронтом директивой от 20 января 1945 г. приказал выделять в каждой дивизии дополнительно к трофейным командам по одной стрелковой роте, обеспечив их транспортом и тягачами.
Одной из важных задач трофейной службы на заключительном этапе войны была забота об охране исторических и культурных ценностей (музеев, картинных галерей и прочее) на освобожденной от противника территории. В этом сказалось одно из проявлений освободительной миссии Советской Армии. Например, во время февральских боев в Восточной Пруссии были спасены от гибели музейные и архивные материалы, относящиеся к жизни и деятельности великого польского ученого-астронома Н. Коперника, впоследствии переданные польскому государству 468. Широко известно о той роли, которую сыграла Советская Армия в спасении всемирно известной Дрезденской картинной галереи. Вместе с работниками трофейной службы в поисках картин активное участие принимала группа московских специалистов во главе с искусствоведом, ныне членом-корреспондентом Академии художеств СССР Н. Соколовой.
Новые задачи, возникшие перед трофейной службой в этом периоде войны, обусловили необходимость ее дальнейшего усиления. В апреле 1944 г. в Главном и фронтовых трофейных управлениях учреждаются интендантские трофейные отделы, а в трофейных отделах армий — отделения. Приказом Народного комиссариата обороны СССР от 19 января 1945 г. во фронтах и армиях была введена должность заместителя начальника тыла по трофеям, в штабах тыла организованы отделы по учету и использованию трофейного народнохозяйственного имущества, а в городах и крупных населенных пунктах учреждены помощники военных комендантов по хозяйственным вопросам. Для обеспечения вновь созданных органов необходимыми силами и средствами в феврале 1945 г. было сформировано пять центральных баз трофейного народнохозяйственного имущества, по одному рабочему батальону и одной автороте при каждой из них. На фронтах, действующих за пределами СССР, было сформировано по одному автобату фронтового подчинения, а в каждой армии — один — три рабочих батальона, трофейная база с ротой обслуживания, автомобильная рота и три — пять гуртов скота.
Однако принятые меры не дали желаемых результатов. В это время параллельно существовали как бы две трофейные службы со своими частями и учреждениями. И хотя общее количество их сил и средств резко возросло, использование их было малоэффективным. В связи с этим Трофейный комитет при ГКО был упразднен, а Главное трофейное управление приказом НКО от 28 февраля 1945 г. передано в непосредственное подчинение начальника Тыла Советской Армии. Начальникам тыла были переподчинены и трофейные органы фронтов и армий. Отделы по учету и использованию трофейного имущества при штабах тыла были расформированы, институт помощников военных комендантов по хозяйственным вопросам стал территориальным звеном трофейной службы. Несколько позже для руководства ликвидацией военно-экономического потенциала фашистской Германии был создан специальный комитет при Совете Министров СССР.
Организационные изменения резко повысили эффективность трофейной службы. Несмотря на возросший объем работ по сбору вооружения и боевой техники, в 1945 г. собрано и передано довольствующим службам продфуража в шесть с лишним раз больше, чем в 1944 г.
По окончании войны в Европе для трофейной службы наступил особый период. Наряду с завершением работ по очистке театра военных действий, эвакуации и реализации остатков трофейного имущества, на нее было возложено решение задач по военно-экономическому разоружению фашистской Германии, осуществляемому в соответствии с решениями Потсдамской конференции. В связи с этим в июне 1945 г. на базе трофейных управлений фронтов были созданы отдельные трофейные управления. После создания системы военного управления трофейные управления были усилены и вошли в состав групп войск с подчинением командующим.
Работа трофейной службы в ходе военной кампании на Дальнем Востоке была организована с учетом опыта третьего периода Великой Отечественной войны. Вследствие крайне ограниченных сроков подготовки этой кампании к началу операции не во всех армиях были созданы трофейные органы, и задачи трофейной службы легли на соответствующие органы.
Делая выводы о работе трофейной службы в Великой Отечественной войне на Западе, а позднее на Востоке, следует подчеркнуть, что, несмотря на огромные трудности и ряд недостатков, трофейная служба в годы войны успешно справилась с большими и многообразными задачами. Об огромном военно-экономическом значении ее работы свидетельствуют следующие итоговые данные. Трофейными органами было собрано 24 615 танков и самоходных артиллерийских установок. Их хватило бы для укомплектования 120 немецких танковых дивизий того времени. 72 204 трофейных орудия составляют артиллерийское вооружение почти 300 пехотных, 100 артиллерийских, 30 зенитных дивизий и 35 тяжелых артиллерийских частей. 122 199 556 трофейных снарядов, собранных и эвакуированных трофейной службой в годы войны, в три раза превышают все наличие снарядов в германской армии к концу первой мировой войны 469. Немало трофейного вооружения и техники было использовано для оказания помощи партизанскому движению в тылу противника и союзническим формированиям, а также передано в народное хозяйство Болгарии, Югославии, Венгрии, Румынии, Чехословакии, Австрии и Германии. Все трофейное вооружение и боевую технику, военные предприятия, захваченные Советской Армией при разгроме японской Квантунской армии в Маньчжурии и в Северной Корее, Советское правительство передало китайскому и корейскому народам. Часть трофейных автомашин и тракторов была обращена на снабжение наших войск.
Исключительно большое экономическое значение имели сбор и отгрузка для нужд народного хозяйства металлолома. «Правда» 15 марта 1942 г. в передовой «Сбор металлического лома — большое государственное дело» писала: «Танк, самолет, пушка, снаряд — это металл. Красной Армии нужно больше танков, самолетов, пушек, снарядов… Переработка металлического лома позволяет быстро увеличивать производство стали, а сталь нужна нам, как хлеб, как воздух, как вода». Напомним, что для получения одной тонны стали из чугуна необходимо было переплавить 25 т руды и израсходовать 2 т кокса. Для получения же одной тонны стали из металлолома не требовалось ни руды, ни кокса, а лишь 690 кг металлолома, 460 кг чугуна и 80 кг флюса. В ходе войны трофейная служба собрала и отправила в глубокий тыл 6 008 285 т металлолома, в том числе 165 605 т цветного. Кроме того, было отгружено 507 294 т пригодных для производства черных и цветных металлов 470. Трудно переоценить также военно-экономическое значение сбора и эвакуации стреляных гильз, спецукупорки, утильрезины и т.д. На фронтах среди других мобилизующих призывов партии звучал и такой: «Гильза в промышленность — новый снаряд для фронта!»
Конечно, военно-экономическое значение использования внутренних ресурсов фронта ничтожно по сравнению с гигантскими потерями от разрушений и расходами на войну, которые понес Советский Союз. История не знала подобных примеров массового грабежа и насилий, какие творили на советской земле фашистские варвары. Военно-экономические издержки Советского Союза в Великой Отечественной войне значительно превысили расходы США, Англии и Франции, вместе взятых, во всей второй мировой войне 471. Но значение для экономики страны дополнительных источников, о которых говорилось выше, — немалое. Трофейное имущество и все направляемое в глубокий тыл для вторичного использования (металлолом, укупорка, стреляные гильзы, запчасти и т.п.) непосредственно поступило в кругооборот производства, пополнило его фонды. А те трофеи, которые шли непосредственно на удовлетворение потребностей войск, в соответствующей мере снижали расходы страны на военное потребление и нагрузку на коммуникации. Так, на 3-м Белорусском фронте в ходе Восточно-Прусской операции благодаря использованию трофейного продовольствия был сокращен подвоз его из глубины страны на 110 вагонов в сутки. В Берлинской операции все три фронта в ходе подготовки и проведения этой операции не нуждались в подвозе продфуража. Следует подчеркнуть, что немалую долю захваченного нами у противника продовольствия составляло награбленное им на советской территории.
Серьезной военно-экономической задачей трофейной службы было выявление новинок и достижений военной техники противника, а также технологии ее производства. Например, трофейные органы 3-го Украинского фронта по специальному заданию центра искали и обнаружили подземный завод ФАУ.
Когда в начале Великой Отечественной войны над Москвой были сбиты первые фашистские самолеты, они были размещены на площади Свердлова для всенародного обозрения. Это был «зародыш» будущей трофейной выставки. А 22 июня 1943 г. по решению Государственного Комитета Обороны открылась Центральная выставка образцов трофейного вооружения, просуществовавшая до 1948 г. Всего за период работы выставки ее посетило более 7 млн. человек. Сохранилось множество отзывов посетителей. Сержант Чупинов пишет: «С законной гордостью каждый солдат, каждый офицер нашей армии сознает превосходство нашего вооружения, нашей техники, что было так недавно подтверждено». Командир партизанской бригады тов. Храмов написал: «Посмотрев выставку, восхищаюсь нашими славными воинами, укротителями этих чудовищ «пантер» и «тигров». Характерна запись двух лейтенантов французской эскадрильи «Нормандия»: «Выставка нам дала возможность ознакомиться с машинами, против которых нам предстоит бороться».
В этой связи следует отметить значение трофеев для изучения техники противника и обучения войск наиболее эффективным способам борьбы с ней. В воспоминаниях бывшего члена Военного совета 1-го Украинского фронта генерала К. В. Крайнюкова указывается, что «в войсках фронта было организовано несколько учебных центров, где имелись подбитые или захваченные «королевские тигры» и другие трофейные машины» 472. Бывалые воины объясняли молодым бойцам, как бороться с танками врага. Проводились и показные боевые стрельбы по «королевским тиграм».
Таким образом, трофейная служба Советской Армии, созданная в годы Великой Отечественной войны, выполнила большую работу по сбору, сортировке, учету и отправке в глубокий тыл трофейного имущества, захваченного нашими войсками у отступавшего противника. Результаты ее работы имели важное военно-экономическое и политическое значение как для нашего государства, так и для освобожденных Советской Армией стран. Опыт Великой Отечественной войны со всей очевидностью показал необходимость иметь в системе тыла действующей армии трофейную службу, представляющую собой военно-экономическую организацию со своими органами управления, частями и учреждениями, укомплектованными квалифицированными кадрами и оснащенными современной эвакоподъемной, такелажной и эвакуационной техникой. Такой организацией в годы минувшей войны, по существу, и была трофейная служба Советской Армии.
Cнабжение горючим в годы Великой Отечественной войны Водный транспорт в годы Великой Отечественной войны
Очень многих интересует вопрос по применению трофейных танков в РККА, в годы Великой Отечественной Войны. Тут я рекомендую книгу Максим Коломиец «Трофейные танки Красной Армии. На «тиграх» на Берлин!» Короткую компиляцию из которой я и предлагаю вашему вниманию. Более подробно можно посмотреть по ссылке на источник. Но всё таки настоятельно рекомендую почитать саму книгу.
Трофеи являются неизбежным атрибутом любой войны. Очень часто трофейную технику и вооружение использовали против их бывших хозяев. Не была исключением и бронетанковая техника. О том, что немцы воевали на наших танках, известно, пожалуй, любому любителю истории бронетанковой техники. А вот о том, что части Красной Армии применяли, и весьма успешно, танки и самоходки вермахта, знают далеко не все. Между тем, трофейная немецкая бронетанковая техника воевала в советских вооружённых силах с самого начала и до самых последних дней войны, и даже эксплуатировалась после неё.
Первые трофеи Использование трофейных немецких танков частями Красной Армии началось с первых дней Великой Отечественной войны. Во многих публикациях часто упоминается эпизод использования частями 34-й танковой дивизии 8-го механизированного корпуса Юго-Западного фронта трофейных танков для ночной атаки немецких подразделений. Вообще говоря, информация об использовании трофейных танков частями Красной Армии в течение 1941 года довольно скудна, ведь поле боя оставалось за противником. Тем не менее, небезынтересно привести некоторые факты использования трофейной техники.
Бойцы Красной Армии на трофейных танках Pz.lll и Pz. IV. Западный фронт, сентябрь 1941 года
Во время контрудара 7-го механизированного корпуса Западного фронта 7 июля 1941 года воентехник 1 ранга Рязанов (18-я танковая дивизия) в районе Котцы прорвался со своим танком Т-26 в тыл противника, где в течение суток вёл бой. Затем снова вышел к своим, выведя из окружения два Т-26 и один трофейный Pz. III с повреждённым орудием. Через десять дней эта машина была потеряна. В бою 5 августа 1941 года на подступах к Ленинграду, сводный танковый полк Ленинградских бронетанковых курсов усовершенствования командного состава захватил подорвавшиеся на минах «два танка заводов „Шкода“». После ремонта они использовались в боях частями Красной Армии. Во время обороны Одессы частями Приморской армии также было захвачено несколько танков. Так, 13 августа 1941 года в «ходе боя было подбито 12 танков противника, из них три были выведены в тыл для ремонта». Через несколько дней, 15 августа, части 25 стрелковой дивизии захватили «три исправных танкетки (речь скорее всего идёт о лёгких румынских танках R-1) и один бронеавтомобиль».
Наряду с танками, в первые месяцы войны использовались и трофейные немецкие самоходки. Так, при обороне Киева в августе 1941 года войсками Красной Армии были захвачены два исправных StuG 111. Одину из них отправили для испытаний в Москву, а вторую, после показа жителям города, укомплектовали советским экипажем и она убыла на фронт. В сентябре 1941 года, во время Смоленского сражения, танковый экипаж младшего лейтенанта Климова, потеряв собственный танк, пересел в захваченный StuG III и за один день боя подбил два вражеских танка, бронетранспортер и две грузовые машины, за что был награжден орденом Красной Звезды.
StuG III, захваченная частями Красной Армии в полной исправности. Август 1941 года
8 октября 1941 года лейтенант Климов, командуя взводом из трех StuG III (в документе именуются «немецкие танки без башни»), «совершил дерзкую операцию в тылу врага», за что был представлен к награждению орденом Боевого Красного Знамени. 2 декабря 1941 года лейтенант Климов погиб во время дуэли с немецкой противотанковой батареей.
Более широкое использование трофейной техники в Красной Армии началось с весны 1942 года, когда после окончания битвы под Москвой, а также контрударов под Ростовом и Тихвином были захвачены сотни германских машин, танков и самоходных установок. Например, войска только 5-й армией Западного фронта с декабря 1941-го по 10 апреля 1942 года отправили в тыл для ремонта 411 единиц трофейной техники (танков средних - 13, танков легких - 12, бронеавтомобилей - 3. тягачей - 24, бронетранспортеров - 2, самоходных орудий - 2, грузовых автомобилей -196, легковых автомобилей - 116, мотоциклов - 43. Кроме того, за этот же период части армии собрали на СПАМах (сборных пунктах аварийных машин) 741 единицу трофейной техники (танков средних - 33, танков легких - 26, бронеавтомобилей - 3, тягачей - 17. бронетранспортеров - 2, самоходок - 6. автомобилей грузовых - 462, автомобилей легковых - 140, мотоциклов - 52).
Ещё 38 танков: Pz. I - 2, Pz. II - 8, Pz. III - 19. Pz. IV - 1, ЧКД (Pz. 38(t) - 1. арттанков (так в советских документах первого года войны часто именовались штурмовые орудия StuG III - 7 было взято на учёт в местах прошедших боев. В течение апреля-мая 1942 года большую часть этой техники вывезли в тыл. Для более организованного сбора трофеев, в конце 1941 года в Автобронетанковом управлении Красной Армии был создан отдел эвакуации и сбора трофеев, а 23 марта 1942 года народный комиссар обороны СССР подписал приказ «Об ускорении работ по эвакуации с поля боя трофейной и отечественной автобронетанковой матчасти».
Бойцы Красной Армии у захваченного румынского танка R-1. Район Одессы, сентябрь 1941 года
Первой ремонтной базой, которой поручили ремонт трофейной бронетехники, стала ремонтная база № 82 в Москве. Созданное в декабре 1941 года это предприятие РЭУ ГАБТУ КА изначально предназначалось для ремонта прибывших по ленд-лизу английских танков и бронетранспортёров. Однако уже в конце марта решением ГАБТУ КА, утверждённым в ГКО, специализация рембазы № 82. На рембазу № 82 стали завозить трофейные танки. Всего по отчёту рембазы № 82 за 1942 год на ней отремонтировали 90 танков всех типов.
Ещё одним московским предприятием, занимавшимся восстановлением немецкой бронетехники, был филиал завода № 37, созданный на месте эвакуированного в Свердловск производства. Филиал занимался ремонтом машин Т-30/Т-60 и грузовиков. Помимо этого, за 1942 год на него завезли пять танков Pz. I (отремонтировано два), семь Pz. II (отремонтировано три), пять танков Pz.38(t) (отремонтировано три), пять «трофейных самоходных пушек» (не ремонтировались), два легких трофейных броневика (отремонтированы), один средний (отремонтирован), четыре «бронеавтомобиля-рации» (отремонтирован один), а также 89 трофейных автомобилей (отремонтировано 52) и 14 полугусеничных тягачей (отремонтировано 10).
Трофейная техника, свезённая для ремонта, во дворе завода «Подъёмник», где размещалась рембаза № 82: Pz. II, огнемётный вариант Pz. II Flamm «Фламинго», Pz. III, Pz.35(t), Pz.38(t), StuG III, бронетранспортеры Sd.Kfz.252 и Sd.Kfz.253. На многих машинах видны эмблемы немецких танковых дивизий. Апрель 1942 года
Таким образом, за 1942 год на ремонтных предприятиях ГАБТУ КА и наркомтанкопрома отремонтировали около 100 трофейных бронеединиц, включая броневики. Кстати, по воспоминаниям одного из ремонтников, наилучшим для ремонта танком был чехословацкий Pz.38(t), так как «имел довольно простой и надежный двигатель и несложные механизмы трансмиссии. Если чешский танк не горел, он, как правило, восстанавливался. В то же время практически все немецкие танки требовали гораздо более деликатного обращения».
За 11 месяцев 1943 года на танкоремонтный завод № 8 завезли 356 трофейных машин (Pz. II - 88, Pz. III - 97, Pz. IV - 60, Pz.38(t) - 102. прочие типы - 12), из которых отремонтировали 349 (Pz. II - 86, Pz. III - 95, Pz. IV - 53, Pz.38(t) - 102, прочие типы - 12). Правда, далеко не все отремонтированные немецкие танки направляли в Действующую Армию. Например, в августе 1943 года с завода № 8 отгрузили 77 трофейных немецких танков пехотным, пулеметным и стрелково-миномётным училищам, 26 - запасным стрелковым полкам, а 65 - двенадцати танковым училищам. В мае - апреле 1944 года ремзавод № 8 вновь переехал в Киев. А за первую половину 1944 года ремзавод № 8 отремонтировал 124 средних и 39 легких немецких танков, после чего ремонт трофейной матчасти с него сняли. Таким образом, за 1942–1944 года танкоремонтный завод № 8 отремонтировал не менее 600 немецких танков различных типов. Правда, далеко не все они попали на фронт, много машин направлялись в учебные и запасные танки.
Ремонтники осматривают танки Pz. III, на переднем плане танк Pz. III из состава 18-й танковой дивизии немцев, оснащённый оборудованием для подводного хода. Москва, рембаза № 82, апрель 1942 года
Помимо ремонтных баз ремонтом трофейной матчасти занимались армейские и фронтовые ремонтные части. Пожалуй, наибольший объём работ проделали ремонтные части Западного фронта в 1942 году. Например, за июнь 22-й армейский ремонтно-восстановительный батальон фронта отремонтировал десять немецких танков, а 132-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон за этот же период - 30 трофейных машин Pz. II, Pz. III и Pz. IV
Тем не менее, в июле 1942 года в 22-й армейский ремонтно-восстановительный батальон направили 16 трофейных танков, и еще четыре - 132-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон. Причём этот батальон занимался и перевооружением немецких танков отечественным вооружением. Правда, масштаб таких работ был невелик, и касался в основном замены немецких пулеметов на отечественные ДТ и установку отечественной оптики.
За ноябрь 1942 года частями Западного фронта на тыловые рембазы было направлено 23 немецких танка и один бронеавтомобиль. Кроме того, некоторое количество трофейной бронетехники отремонтировали заводы главного управления ремонта танков наркомата танковой промышленности. Так, в 1943 году на заводе № 264 в Сталинграде (сформирован на базе одноименного завода после освобождения города, должен был заниматься ремонтом танков) отремонтировали 83 машины Pz. III Pz. IV а ещё восемь - в начале 1944 года.
Таким образом, не будет преувеличением сказать, что за годы Великой Отечественной войны ремонтные заводы ГБТУ КА и предприятия главного управления ремонта танков НКТП отремонтировали не менее 800 немецких танков и САУ.
Эшелон отремонтированных танков «Прага» по пути в Действующую Армию. Западный фронт, июль 1942 года. Передний танк вместо чехословацких ZB перевооружён советскими пулемётами ДТ
Очень интересная информация об учёте трофейной техники в РККА. Так, как утерянные в ходе боевых действий, течение 1942 года было списано: Pz.1–2, Pz. II - 37, Pz. III - 19, Pz. IV - 7, StuG III - 15, Pz.35(l) - 14, Pz.38(t) - 34. Pz. II Flamm - 2, Итого -110 танков, бронеавтомобилей - 8.
Французские бронеавтомобили AMD-35. использовавшиеся в вермахте под обозначением Panard 178(f), на ремонтной базе № 82 в Москве. Передний броневик уже прошел ремонт и предназначен для передачи в Красную Армию. Машина перекрашена в стандартный советский защитный цвет 4Б0. Апрель 1942 года
Пик применения трофейной техники приходится на 1942–1943 годы. Для облегчения её эксплуатации в войсках в это время были изданы специализированные памятки по использованию наиболее массовых образцов трофейных немецких боевых и транспортных машин. В зависимости от количества исправной матчасти, данная техника сводилась в отдельные роты или батальоны трофейных танков, создаваемых в инициативном порядке, а также включалась в состав штатных танковых подразделений Красной Армии. Захваченные танки эксплуатировались до тех пор, пока хватало горючего, боеприпасов и запасных частей.
Порой действовали и целые подразделения, оснащенные немецкой матчастью. Один из них сформировали в составе 20-й армии в конце июля 1942 года. По утвержденному для него временному штату он должен был иметь 219 человек, 34 трофейных танка, 3 полугусеничных тягача (трофейных), 10 грузовиков (пять ГАЗ-АА и пять «Опель»), три бензозаправщика и один легковой ГАЗ М-1. Эта часть в документах именовалась особый отдельный танковый батальон или по фамилии командира «батальон Небылова» (командир - майор Небылов, военкомом - батальонный комиссар Лапин). По состоянию на 9 августа 1942 года в его составе числилось 6 Pz. IV, 12 Pz. III, 10 Pz.38(t) и 2 StuG III. Этот батальон участвовал в боевых действиях до октября 1942 года.
Ещё один батальон на трофейной матчасти имелся и в составе 31-й армии Западного фронта (в документах именовался как «отдельный танковый батальон литер „Б“». Сформированный в июле 1942 года, к 1 августа он насчитывал девять Т-60 и 19 трофейных немецких. Как и батальон Небылова, эта часть действовала до октября 1942 года.
Довольно много трофейных танков действовало на Северо-Кавказском и Закавказском фронтах. Так 75-й отдельный танковый батальон, из состава 56-й армии, оперативно подчиненный командиру 3-го стрелкового корпуса, по состоянию на 23 июня 1943 года имел в своём составе четыре роты: 1 и 4-я трофейных танков (четыре Pz. IV и восемь Pz. III), 2 и 3-я - на английских «валентайнах» (13 машин). А 151-я танковая бригада в марте получила 22 немецких машины (Pz. IV, Pz. III и Pz. II), вошедших в состав ее 2-го батальона.
Колонна трофейных боевых машин (впереди танк Pz. III, за ним три StuG III) на Западном фронте, март 1942 года. На бортах самоходок видны надписи «Отомстим за Украину!», «Мститель», «Бей Геббельса!»
28 августа 1943 года частям 44-й армии была придана отдельная рота трофейных танков в составе трех Pz. IV тринадцати Pz. III, одного М-3 «Генерал Стюарт» и одного М-3 «Генерал Ли». 29–30 августа рота совместно с 130-й стрелковой дивизией овладела поселком Вареночка и городом Таганрог. В результате боя танкисты уничтожили десять автомашин, пять огневых точек, 450 солдат и офицеров, захватили семь автомашин, три ремонтных летучки, два трактора, три склада, 23 пулемёта и 250 пленных. Свои потери составили пять подбитых Pz. III (из них один сгорел), три подорвавшихся на минах Pz. III, семь человек убитыми и 13 ранеными.
213-я танковая бригада стала единственной бригадой Красной Армии, которую полностью вооружили трофейной матчастью. 1 октября 1943 года, после нахождения в резерве поступило распоряжение командующего бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта «о вооружении бригады танками германского изготовления (трофейными), захваченными Красной Армией в процессе боевых операций в период 1941–1943 гг». К 15 октября в составе бригады имелось 4 танка Т-34, 35 Pz. III и 11 Pz. IV, а также полностью укомплектованный мотострелковый батальон и положенные по штату артиллерию и автотранспорт.
После боёв, к 26 января 1944 года в 213-й бригаде числилось по списку 26 боевых машин (Т-34, 14 Pz. IV и 11 Pz. III), из которых исправными были только четыре Pz. IV, а остальные танки требовали текущего и среднего ремонта. К 8 февраля 1944 года в бригаде осталось всего Т-34 и 11 Pz. IV, которые готовили к отправке на заводы для ремонта. Ещё семь Pz. IV к этому времени передали в состав 23-й гвардейской танковой бригады. А спустя две недели 213-я танковая бригада начала перевооружение отечественной матчастью.
Трофейные танки Pz. IV и Pz.38(t) из состава 79-го отдельного учебного танкового батальона. Крымский фронт, апрель 1942 года. Машины были захвачены у 22-й танковой дивизии вермахта
Довольно интересное свидетельство об эксплуатации трофейного немецкого танка Pz. IV оставил ветеран Великой Отечественной войны Рем Уланов. По воспоминаниям, в январе 1944 года, после госпиталя, он попал в 26-ю отдельную роту охраны штаба 13-й армии: «Там меня посадили на единственный в роте трофейный танк Pz. IV. Попробовав его на ходу и проехав несколько десятков километров, я мог оценить его ходовые качества и удобство управления. Они были хуже, чем у СУ-76 (до этого Р. Уланов был механиком-водителем на этой самоходке.
Огромная семискоростная коробка передач, располагавшаяся справа от водителя, утомляла жаром, воем и непривычными запахами. Подвеска танка была жестче, чем у СУ-76. Шум и вибрация от мотора „Майбах“ вызывала головную боль. Танк пожирал огромное количество бензина. Десятки ведер его нужно было заливать через неудобную воронку».
Осмотр трофейного Pz. IV, захваченного у 22-й танковой дивизии вермахта. Крымский фронт, 79-й отдельный учебный танковый батальон, апрель 1942 года.
В январе 1944 года, в боях на подступах к Житомиру, частями 3-й гвардейской танковой армии было захвачено значительное количество поврежденных немецких танков. По распоряжению заместителя командующего армией по технической части генерал-майора Ю. Соловьева в 41 и 148-м отдельных ремонтно-восстановительных батальонах создали по одному взводу из наиболее опытных ремонтников, которые в короткий срок восстановили четыре танка Pz.1V и один Pz. V «Пантера». Через несколько дней, в бою в районе Жеребки, экипаж советской «Пантеры» подбил танк «Тигр».
В августе 1944 года рота гвардии лейтенанта Сотникова в боях под Варшавой успешно использовала три таких машины. Трофейные «Пантеры» использовались в Красной Армии вплоть до конца войны, в основном эпизодически и в небольших количествах. Например, во время отражения немецкого наступления в районе озера Балатон в марте 1945 года, 991-й самоходно-артиллерийский полк подполковника Гордеева (46-я армия 3-го Украинского фронта) имел в своем составе 16 СУ-76 и 3 трофейных «Пантеры».
«Пантеры» роты гвардии лейтенанта Сотникова восточнее Праги (пригород Варшавы), Польша, август 1944 года
Видимо, первой частью Красной Армии, использовавшей трофейные «Тигры», стала 28-я гвардейская танковая бригада (39-я армия, Белорусский фронт). 27 декабря 1943 года во время атаки «тигров» 501-го батмьона у деревни Синявки, одна из машин застряла в воронке и была покинута экипажем. Танкисты 28-й гвардейской танковой бригады сумели вытащить «Тигр» и привезти его в свое расположение.
Машина оказалась совершенно исправной, и командование бригады решило использовать его в боях. В «Журнале боевых действий 28-й гвардейской танковой бригады» об этом сказано следующее: «28.12.43 г. С поля боя приведен в полной исправности захваченный танк „Тигр“. Командиром бригады назначен экипаж танка Т-6 в составе: командир танка трижды орденоносец гвардии лейтенант Ревякин, механик-водитель гвардии старшина Килевник, командир орудия гвардии старшина Илашевский, командир башни гвардии старшина Кодиков, стрелок-радист гвардии сержант Акулов. Экипаж в течение двух суток освоил танк. Кресты были закрашены, вместо них на башне нарисовали две звезды и написали „Тигр“».
Позднее 28-й гвардейской танковой бригадой был захвачен еще один «Тигр» (сведениями о том, где и когда это произошло, автор не располагает): по состоянию на 27 июля 1944 года она имела в своём составе 47 танков: 32 Т-34, 13 Т-70, 4 СУ-122, 4 СУ-76 и 2 Pz. VI «Тигр». Эта техника с успехом участвовала в операции «Багратион». По состоянию на 6 октября 1944 года в 28-й гвардейской танковой бригаде было 65 танков Т-34 и один Pz. VI «Тигр».
Немецкая бронетехника (броневик Sd.Kfz. 231, танки Pz. III Ausf. L и Pz. IV Ausf.F2), захваченные в полной исправности под Моздоком. 1943 год
Кроме немецких танков, советским войскам доставались машины их союзников. Так, в августе 1944 года в районе Станислава части 18-й армии 4-го Украинского фронта разгромили 2-ю танковую дивизию венгров, захватив при этом много различной техники. Готовясь к предстоящим боям в Карпатах, командование армии решило использовать доставшиеся трофеи. 9 сентября 1944 года приказом № 0352 по войскам 18-й армии, был сформирован «Отдельный армейский батальон трофейных танков»: «В результате проведенной операции танковый парк армии обогатился трофейными машинами, требующими восстановления армейскими ремонтными средствами. Ремонт боевых машин, в основном, закончен, танки готовы вступить в строй.
Согласно утверждённого временного штата, батальон состоял из трёх рот (по три взвода в каждой), взвода технического обслуживания, хозяйственного отделения и пункта медицинской помощи. Кроме танков, батальону придавались одна легковая машина, два мотоцикла, пятнадцать грузовиков, ремонтная летучка и две автоцистерны. К сожалению, не удалось установить фамилию командира батальона. Известно только, что заместителем командира был капитан Р. Коваль, а политруком - капитан И. Касаев. Впервые батальон был введен в бой 15 сентября 1944 года.
К сожалению, разбивки танков по маркам нет. Известно только, что 14 ноября в бою участвовало пять «туранов» и две САУ «Зриньи», а 20 ноября - три «турана» и один «Тодди». Следует отметить, что кроме венгерских танков, в составе 5-й гвардейской танковой бригады имелось два трофейных «артштурма» (StuG 40), которые советские танкисты с успехом использовали с сентября 1944 тогда. По состоянию на 1 января 1945 года в бригаде еще имелось три «турана», один «Толди», одна САУ «Зриньи» и один «Артштурм».
Бойцы Красной Армии за изучением венгерского танка «Толди». 18-я армия, август 1944 года
Помимо танков и самоходок, части Красной Армии использовали и трофейные бронетранспортёры. Например, в ноябре 1943 года, в боях под Фастовом, 53-я гвардейская танковая бригада захватила 26 исправных немецких бронетранспортеров. Они были включены в состав мотострелкового батальона бригады, и часть из них использовалась вплоть до конца войны.
Советские артиллеристы в качестве тягача к пушке ЗИС-3 используют трофейный бронетранспортёр Sd.Kfz.251 Ausf C. Район Орла, 1943 год
Трофейная немецкая бронетехника использовалась и в последние месяцы Великой Отечественной войны. В первую очередь это было связано с большими потерями в танках в некоторых операциях, например, у озера Балатон под Будапештом. Дело в том, что после боев января-февраля 1945 года части 3-го Украинского фронта имели небольшое количество боеспособных боевых машин. А наносившая контрудар 6-я танковая армия СС, напротив, имела около тысячи танков и САУ. Для пополнения танкового парка, ко 2 марта 1945 года 3-й подвижный танкоремонтный завод 3-го Украинского фронта восстановил 20 немецких танков и самоходок, которые укомплектовали экипажами 22-го учебного танкового полка. 7 марта 15 из них направили на укомплектование 366-го гвардейского самоходно-артиллерийского полка 4-й гвардейской армии. Это были 7 САУ «Хуммель», 2 «Веспе», 4 СУ-75 (общая маркировка принятая в советской армии немецких САУ на базе StuG с 75-мм. пушками, без разбивки на определённые типы) и 2 танка Pz. V «Пантера». К 16 марта 1945 года полк имел уже 15 трофейных самоходок, 2 «пантеры» и один Pz. IV.
Экипаж трофейного танка Pz. IV выдвигается к линии фронта. 1-й Белорусский фронт, зима 1944 года
После войны трофейную матчасть планировалось использовать для учебных целей, поэтому большую часть исправной немецкой бронетехники предполагалось передать танковым армиям и корпусам. Например, 5 июня 1945 года Маршал Советского Союза Конев приказал имеющиеся в полосе 40-й армии 30 трофейных отремонтированных бронеединиц, находящихся в Нове Место и Здирец, передать 3-й гвардейской танковой армии «для использования при боевой подготовке». Процесс передачи планировалось завершить не позднее 12 июня.
Всего же в действующей армии на вооружении находилось 533 исправных трофейных танка и САУ и 814 нуждающихся в текущем и средем ремонте.
Эксплуатация трофейной матчасти продолжалась в советских вооруженных силах до весны 1946 года. По мере того, как танки и самоходки выходили из строя, а запчасти к ним заканчивались, немецкая бронетехника списывалась. Часть машин использовалась на полигонах в качестве мишеней.
Трофейный танк «Пантера» из состава 366-го самоходно-артиллерийского полка. 3-й Украинский фронт, 4-я гвардейская армия, март 1945 года. Номера и кресты на танке закрашены и поверх них нарисованы красные звёзды с белой окантовкой
Для нормальной работы в движении необходим прогрев двигателя на месте 15-20 минут в холодный период. 40-мм и 75-мм пушки аналогичны по устройству и безотказны в работе, с большой точностью стрельбы. Пулеметы по устройству сложны, но работают хорошо. Имелись случаи задержек в работе вследствие неполной освоенности экипажами. Ходовая часть по типу Т-26, вынослива. Управление при поворотах рычагами, торможение сжатым воздухом, коробка перемены передач пневматическая, переключается сжатым воздухом. Для замены КПП необходимо её вытаскивать вместе с мотором, что усложняет ремонт. Управление танком в движении легкое, но большой радиус поворота снижает маневренность. „Толди“ I и II относятся к типу легких с двигателем „Ганс“ 155 л.с. Вооружены 20-мм или 40-мм пушками и одним пулемётом. Танки быстроходны, легко управляемы. Поворот осуществляется рулевым колесом по типу танков БТ (при снятых гусеницах).
СУ „Зриньи“ имеет на вооружении 105-мм гаубицу. Боевое отделение закрытое, по габаритам — малое. Машина быстроходная, чем обеспечивается малая уязвимость в бою. „Нимрод“ имеет 40-мм пятизарядную автоматическую пушку. СУ имеет очень хорошие боевые качества, используется для борьбы с танками и зенитными целями. Трофейные танки по боевым качествам наиболее пригодны для сопровождения пехоты, для борьбы с танками малоэффективны. По своему техническому состоянию и габаритам в горах и по узким дорогам имеют хорошую проходимость. Броня трофейных танков легко пробивается орудиями всех калибров. От 37-мм ПТО разрушение производится незначительное, и танки подлежат восстановлению, а в остальных случаях попадание снарядов средних и больших калибров производят значительные разрушения, вплоть до полного выхода танка из строя. От попадания снаряда-ракеты из метательного аппарата (видимо, речь идёт о реактивных противотанковых средствах „Фаустпатрон“ и „Панцершрек“ и других кумулятивных снарядов, танки загораются.
Личный состав 1-й танковой роты в течение месяца занимался изучением матчасти, боевых характеристик танков, вождением и боевой стрельбой. В результате хорошей подготовки водительского состава 1-я танковая рота совершила марши по труднопроходимым дорогам горно-лесистой местности, пройдя 800 километров с небольшим количеством отставших по техническим неисправностям машин.
Личный состав 2-й и 3-й танковых рот, прибывший из г. Горький, на третий день был посажен на танки без должной подготовки водительского состава из-за отсутствия времени на изучение матчасти и трофейных машин. В дальнейшем 2-я и 3-я роты имели гораздо больше технических неисправностей и отставших танков. Например, пять танков, оставленных в Гюлехово, до сих пор не прибыли в батальон (г. Ужгород). В боях от Нижне-Верецке до Ужгорода в основном действовали танки 1-й роты».
Впервые батальон был введен в бой 15 сентября 1944 года. Ввиду ограниченной проходимости горних дорог, он использовался «группами по 3-4 машины как подвижное огневое средство в боевых порядках пехоты». Из-за отсутствия обходных путей, танки действовали колонной с дистанцией между собой 50-200 м, тем самим подвергая себя фланговому огню. В отдельных случаях они использовались практически без пехотного прикрытия, имея до 10 человек десанта на 5-7 машин.
Например, в районе станции Оса, действуя без пехотной поддержки и не имея возможности обойти противника с флангов, танкисты два раза ходили в атаку, потеряв два танка подбитыми и один сгоревшим, но задачу выполнить не смогли. Только после прохождения горных перевалов и выхода в Закарпатье, машины получили возможность для маневра, в результате чего сыграли большую помощь пехоте. Так, совместно с пехотой, они овладели Свалова, а 26 октября 1944 года первыми ворвались в город Мукачево.
Танк Рz. IV отдельной роты трофейных танков направляется на ремонт на завод им. Сталина. Таганрог, сентябрь 1943 года.
13 ноября 1944 года остатки батальона (13 машин) были переданы 5-й гвардейской танковой бригаде: «Во исполнение приказа командующего БТ и MB 18-й армии принят батальон трофейных танков, сосредоточенный: на южной окраине Нижней Нзмецке — три танка и тылы батальона, четыре танка в Ужгороде (три не заводятся и один требует среднего ремонта) и шесть танков находятся в бою за Тарновце».
К сожалению, разбивки танков по маркам нет. Известно только, что 14 ноября в бою участвовало пять «туранов» и две САУ «Зриньи», а 20 ноября — три «турана» и один «Тодди». Следует отметить, что кроме венгерских танков, в составе 5-й гвардейской танковой бригады имелось два трофейных «артштурма» (StuG 40), которые советские танкисты с успехом использовали с сентября 1944 тогда. По состоянию на 1 января 1945 года в бригаде еще имелось три «турана», один «Толди», одна САУ «Зриньи» и один «Артштурм». Но вся эта техника требовала ремонта. Помимо танков и самоходок, части Красной Армии использовали и трофейные бронетранспортёры. Например, в ноябре 1943 года, в боях под Фастовом, 53-я гвардейская танковая бригада захватила 26 исправных немецких бронетранспортеров. Они были включены в состав мотострелкового батальона бригады, и часть из них использовалась вплоть до конца войны.
Трофейная немецкая бронетехника использовалась и в последние месяцы Великой Отечественной войны. В первую очередь это было связано с большими потерями в танках в некоторых операциях, например, у озера Балатон под Будапештом. Дело в том, что после боев января-февраля 1945 года части 3-го Украинского фронта имели небольшое количество боеспособных боевых машин. А наносившая контрудар 6-я танковая армия СС, напротив, имела около тысячи танков и САУ.
Сержант М. Рощин захватил исправную самоходку «Мардер» III и использовал её в боях против немцев. Орловское направление, 1943 год (ЦМВС).
Для пополнения танкового парка, ко 2 марта 1945 года 3-й подвижный танкоремонтный завод 3-го Украинского фронта восстановил 20 немецких танков и самоходок, которые укомплектовали экипажами 22-го учебного танкового полка: «В районе Будалок с экипажами проводятся занятия по вождению, стрельбе и правилам эксплуатации».
7 марта 15 из них направили на укомплектование 366-го гвардейского самоходно-артиллерийского полка 4-й гвардейской армии. Из них прибыло: 5 СУ-150 («Хуммель»), 1 СУ-105 («Веспе») и 2 СУ-75, остальные отстали в пут из-за технических неисправностей. На следующий день в строю уже имелось 7 САУ «Хуммель», 2 «Веспе», 4 СУ-75 и 2 танка Pz. V «Пантера». К 16 марта 1945 года полк имел уже 15 трофейных самоходок, 2 «пантеры» и один Pz. IV. Кроме того, на то же время в составе армии имелась трофейная бронетехника в составе 44-го (одна САУ «Веспе») и 85-го (одна «Пантера») отдельных самоходно-артиллерийских дивизионов.
В сентябре 1944 года по инициативе управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками 40-й армии (2-й Украинский фронт) при активной поддержке военного совета начались работы по созданию танковой группы, оснащенной трофейной матчастью. Однако к ремонту техники сумели приступить лишь в феврале 1945 года. Для ускорения работ по приведению в порядок трофейной матчасти управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками 2-го Украинского фронта из состава 43-го отдельного ремонтно-восстановительного батальона (ОРВБ) выделило две бригады с ремонтными летучками, тот же батальон занимался изготовлением необходимых запчастей.
Немецкую бронетехнику трофейщики тракторами свозили в город Зворин, где ремонтники и мобилизованные гражданские специалисты занимались дефектовкой машин и приведением их в порядок. Наибольший объем работ провел прикомандированный из 43-го ОРВБ взвод старшего лейтенанта Краснова.
Трофейный немецкий бронетранспортёр Sd.Kfz.251, переделанный советскими танкистами в ремонтную машину. 1944 год.
Первый взвод отдельной группы трофейных танков — пять Pz. IV под командованием капитана Рудницкого — убыл на фронт 9 апреля 1945 года и был прикомандирован 1-му армейскому штурмовому батальону, ведущему бои за город Тренчин. В ночь на 10 апреля танки неожиданно атаковали город с юга, и на плечах отступающего противника ворвались на его улицы. Немцы не ожидали применения танков на этом участке, поэтому успех был полным, и Тренчин взяли без больших потерь. В этом бою танкисты уничтожили семь пулеметных точек, три наблюдательных пункта и много живой силы противника.
На следующий день танки со взводом румынских автоматчиков атаковали деревню Добра. При этом выстрелом из «Фаустпатрона» машина старшего сержанта Ярославцева была подожжена, но экипаж продолжал вести огонь и погиб. В течение следующих дней на противогазном заводе в городе Нове Место организовали базу по восстановлению трофейной матчасти, и к 25 апреля усилиями ремонтников ввели в строй 8 бронеединиц. Танковую группу, командиром которой назначили майора Бабина, придали 240-й стрелковой дивизии, ведущей бои в районе Коритна. Танкисты получили задачу: «Поддержать наступающий 2-й штурмовой батальон, овладеть деревней Коритна и выйти на подступа к деревне Нивниц».
Так как действовать предстояло в условиях горной местности, командир группы вместе со всеми командирами танков и механиками-водителями провели рекогносцировку предстоящего района действий. 26 апреля 1945 года в 6 часов утра «танки были выведены из деревни Страни, и медленно карабкаясь на гору, шли для выполнения боевой задачи». В 7.15 после артподготовки шесть машин вышли к переднему краю, ведя огонь по оборонительным сооружениям противника. Немцы не ожидали появления танков, у них отсутствовали противотанковые средства, в результате чего Коритна была очищена от противника в течение 13 минут, при этом танкисты уничтожили пять пулеметных точек, минометную батарею и до 120 солдат и офицеров.
Перераспределив снаряды и развернувшись в линию машины, развернувшись в линию, стали преследовать отступающих немцев в направлении деревни Нивниц, и до подхода к ней огнем с коротких остановок расстреляли церковь и несколько высоких зданий, уничтожив наблюдателей и лишив противника возможности корректировать огонь артбатарей. стоящих на северной окраине Нивница. Сначала танки атаковали юго-восточную окраину деревни, дав возможность нашей пехоте закрепиться и вступить в уличный бой, а затем, совершив маневр, атаковали с другой стороны. Самоходка капитана Рудницкого и танк Pz. IV (бортовой № 12) старшего сержанта Порамошкина, проскочив деревню, вышли на её северную и восточную окраину, и дерзкой атакой заставили замолчать немецкие артбатареи.
Попытки противника контратаковать с северо-запада огнем танков были отбиты. Всего в бою за Нивниц танкисты уничтожили два наблюдательных пункта, шесть пулеметных точек, до 150 солдат и офицеров, захватили две артбатареи, артиллерийский обоз и до 100 пленных. Командир группы майор Бабин предложил немедленно атаковать город Угорски Брод и с хода овладеть им. Однако общевойсковые командиры, «мотивируя отсутствием приказа, отставанием артиллерии, минометов и пулеметов, всячески задерживали наступление, чем дали возможность беспрепятственно отступить противнику, закрепиться на южной окраине города, заминировать дорогу и мосты через канал, проходящий через южную окраину Урорски Брод».
Солдаты Красной Армии на трофейном бронетранспортере Sd.Kfz.251 вступают в освобожденный Минск. Лето 1944 года. Немецкий номер на переднем листе корпуса закрашен.
Трофейная самоходная установка «Мардер» II на параде партизанских частей в освобождённом Минске. Июль 1944 года.
В результате, когда в 17.00 поступил приказ на взятие города и танки в колонне вышли к его окраине, перед головной машиной взорвали мост, и танкисты вынуждены были поддерживать пехоту огнем с места. Вскоре удалось найти заминированный мост западнее Угорски Брод, разминировать его и переправить машины на другой берег. Видя бесполезность сопротивления, немцы оставили город и отошли на Тешев и Хавржице, потеряв бронетранспортёр, более 50 автомашин, конный обоз и до 300 солдат и офицеров. Всего за 12 часов боя наши войска прошли 20 километров, а танки — около 60 (с учетом маневров). 28 апреля три машины танковой группы в районе деревни Тешев нарвались на танковую засаду противника, потеряв при этом одну самоходку, три члена экипажа которой сгорели.
Ожесточенные бои шли 29-30 апреля у деревни Пракшица, где немцы поставили в засады четыре самоходки, которые, пользуясь узким проходом, не давали возможности продвинуться вперед частям 133-й стрелковой дивизии. В результате двухдневных упорных боев и отсутствия возможности обхода, танковая группа потеряла две машины, четырех человек убитыми и троих ранеными. Ответным огнем было уничтожено самоходное орудие и шесть пулеметных гнезд противника.
Приданная штурмовой группе полковника Бакуева танковая группа 30 апреля — 2 мая действовала севернее Угорски Брод, заняв несколько деревень и город Злин. В боях за эти населенные пункты, которые велись не только днем, но и ночью, танкисты уничтожили две самоходки, восемь пулеметных точек, тягач с орудием, четыре автомашины и до 120 солдат и офицеров, подавили огонь двух миномётных батарей. Здесь «экипаж машины № 13 старшего сержанта Сарсацкого проявил исключительное геройство, ворвавшись в группу немецких солдат, и в упор расстрелял 16 немцев, а 4 человека из десанта автоматчиков, посаженного на танк, спешились и гранатами уничтожили 4 истребителей танков».
5 мая 1945 года по приказу командующего 40-й армией танковая группа перебрасывается под Вышков. Марш для изношенных трофейных машин по узким горным дорогам оказался «также тяжёл, как и напряжённый бой», но экипажи с успехом с этим справились. Вечером 7 мая группа получила задачу «поддержать наступление 232-й стрелковой дивизии и овладеть деревней Рыхтаржов и лесом восточнее ее». Проведя рекогносцировку, 8 мая 1945 года в 12.20 три танка под командованием майора Бабина атаковали лес северо-западнее деревни Льгота, в течение 15 минут очистили опушку и «ввели пехоту в лес, а затем, развернувшись, на юго-восток перешли в атаку на Рыхтаржов». Ворвавшись на восточную окраину, танкисты столкнулись с двумя немецкими самоходками, одну из которых удалось загнать в тупик к обрыву горы и его немцы оставили в исправном состоянии, а вторая развернулась и ушла обратно.
В бою за эту деревню было уничтожено восемь огневых точек, два миномета, до 70 солдат, захвачена самоходка, четыре автомашины и 27 пленных. Таким образом, трофейные немецкие танки участвовали в Великой Отечественной войне до последнего дня.
В заключении доклада о действиях танковой группы командующий бронетанковыми и механизированными войсками 40-й армии гвардии полковник Мельников писал следующее: «1. Несмотря на слабое техническое состояние танков, действие их в условиях горной местности мелкими группами дало исключительный эффект. 2. В горной местности, вследствие ограниченности дорог, часто танки отрываются от артиллерии и поддержки пехоты вперед, поэтому обеспечение действующих танков боеприпасами имеет чрезвычайно важное значение. Полезно с этой целью для своевременного обеспечения боеприпасами использовать мотоциклы».
Теперь два слова о составе танковой группы. Так, по состоянию на 28 марта 1945 года в ней имелось два Pz. IV и три СУ-75 (один StuG 42, на какой базе две других неизвестно), на 14 апреля — восемь Pz. IV и три СУ-75. Четыре машины были потеряны в боях (три танка и самоходка). Отдельная танковая группа трофейных танков 40-й армии к моменту окончания войны имела 9 офицеров, 47 сержантов и 26 рядовых, из них награждено за время боев на трофейной матчасти 7 офицеров, 38 сержантов и 13 рядовых, погибло в бою 10 и ранено 11 человек. Использование трофейной бронетехники частями Красной Армии продолжалось и после окончания Великой Отечественной войны. Так, в мае 1945 года фронты получили распоряжение о взятии на учёт всех трофейных бронеединиц, а также выяснения их технического состояния. Например, в полосе 40-й армии 2-го Украинского фронта в период с 10 по 29 мая было обнаружено «140 танков, артсамоходов, бронетранспортеров и бронеавтомобилей», из которых 65 эвакуировали для ремонта.
На 15 мая 1945 года по объединениям 2-го Украинского фронта количество трофеев было следующим: «По 9-й гвардейской армии — захвачено всех танков 215, из них 2 ед. Т-6 („Королевский тигр“) требуют среднего ремонта, 2 ед. СУ Т-3 требуют текущего ремонта. Из числа захваченных 192 БТР 11 исправны, 7 требуют ремонта. Состояние остальных выясняется. По 6-й гвардейской танковой армии — захвачено 47 танков, 16 САУ, 47 БТР. Состояние выясняется. По 53-й армии — обнаружено 30 танков и САУ и 70 БТР, состояние выясняется. По 1-й гвардейской конно-механизированной группе — количество и состояние трофейных танков не установлено, так как производится эвакуация танков на танко-ремонтный завод немцев в Яновице».
Трофейную матчасть планировалось использовать для учебных целей, поэтому большую часть исправной немецкой бронетехники предполагалось передать танковым армиям и корпусам. Например, 5 июня 1945 года Маршал Советского Союза Конев приказал имеющиеся в полосе 40-й армии 30 трофейных отремонтированных бронеединиц, находящихся в Нове Место и Здирец, передать 3-й гвардейской танковой армии «для использования при боевой подготовке». Процесс передачи планировалось завершить не позднее 12 июня.
Эксплуатация трофейной матчасти продолжалась в советских вооруженных силах до весны 1946 года. По мере того, как танки и самоходки выходили из строя, а запчасти к ним заканчивались, немецкая бронетехника списывалась. Часть машин использовалась на полигонах в качестве мишеней.
(С) Максим Коломиец из книги «Трофейные танки Красной Армии. На «тиграх» на Берлин!».
Вместе с доктором исторических наук, ведущим научным сотрудником Института российской истории РАН Еленой Сенявской «Комсомолка» развенчивает мифы о личных трофеях победителей
Тема солдатских трофеев, которые победители привозили из Германии, по-прежнему не дает покоя всякого рода самодеятельным историкам. Почитаешь их «труды» – и волосы дыбом: с нескрываемым удовольствием они пишут и пишут о «разнузданном мародерстве», о вещах, отнятых у «несчастных немцев». И вот уже армия победителей предстает не армией вовсе, а какой-то оголтелой шайкой, что четыре года шла до Берлина, чтобы как следует поживиться...
В порыве мести уничтожали предметы роскоши
- Елена Спартаковна, ревизионисты истории либерального толка часто обвиняют наших дедов, что те разворовали всю Европу, брали, что хотели…
- Говорить о массовом мародерстве не приходится. Хотя случаи, конечно, были. Вообще, нужно исходить из того, что представлял Советский Союз и его хозяйство на тот момент, когда Красная армия пересекла границу СССР. Районы, побывавшие под оккупацией немцев и их саттелитов – венгров, румын, были разорены и разграблены подчистую. Население бедствовало. Сохранилось немало писем, в которых солдаты обращаются к командованию с просьбой как-то воздействовать на местных бюрократов, чтобы помогли их семьям. Те пухли от голода, жили в землянках, а дети не могли ходить в школы - просто нечего было надеть. И командование реагировало, отправляло письма властям, чтобы приняли меры, оказали помощь семьям фронтовиков. И вот на этом фоне представьте, что видят наши войска, которые пересекают границу СССР... Первой была Румыния, а многие помнили, что румынские войска творили, например, на Кубани: если от немцев удавалось что-то припрятать, то румыны выметали все, у них был особый нюх на это дело. И вот, перейдя границу, наши видят, что многое из того, что украли оккупанты в их родных селах, вещи с нашими фабричными клеймами, – брошено в румынских и немецких деревнях. Представьте состояние красноармейца, у которого дома семья раздетая и голодная.
- И они стали набивать вещмешки?
- Не все, конечно. Но кто-то не удержался. Это явление в наших документах называлось «барахольство». В самом начале, когда только вошли в Европу, был большой соблазн и много случаев, когда обозы оказались забиты всевозможным барахлом, взятым из оставленных бежавшим населением домов. Отмечалось даже, что в какой-то части осталась только половина положенных боеприпасов, потому что повозки забиты шелками и ситцами. Впрочем, часто даже не брали, а в порыве мести уничтожали предметы роскоши, расстреливали настенные часы, зеркала. И бойцы в письмах признавались, как им от этого становилось легче. Такое поведение жестко пресекалось командованием, много приказов сохранилось на тему борьбы с барахольством. И чтобы бойцы не отягощали себя вещами при наступлении, были созданы трофейные команды, собирающие бесхозное имущество на специальные склады.
Ношеные вещи не брали
- А там с ними что делали?
В конце декабря 44-го руководству страны приходит в голову мысль: солдат видит всю эту брошенную противником роскошь, а там, в тылу, у него семья голодает. Так давайте дадим ему возможность послать домой посылку. Не предметы роскоши, не золотые часы и кольца, как об этом любят заливаться либеральные писатели и публицисты, а то, что ему действительно необходимо. Есть специальный регламент, в котором перечислены предметы, разрешенные к отправке в тыл. Причем, были жесткие квоты: сколько и чего можно послать. И выдавались вещи с этих самых складов трофейного имущества.
- И все рванули собирать посылки?
- Не все. Согласно постановлению ГКО, отправлять их должны были те, кто находился на переднем крае. Особо отличившиеся, дисциплинированные бойцы. То есть первоначально это было поощрение за безупречную службу. И выдать разрешение на отправку посылкм мог только командир части на специально отпечатанном бланке. А с этим разрешением солдат должен был пойти на почту, в тыл…
- А наступление как же?
- В том-то и дело – кто же их отпустит с передовой… Система отправки еще не налажена, опыта организации нет, не хватает бланков, упаковочного материала, почтовых служащих, вагонов для перевозки по железной дороге… Разумеется, в первое время не обходится без бардака. Фронтовики физически не могут отправить посылки, им некогда, война продолжается. А в это время трофеи отправляют тыловики и штабные работники. Причем, не одну, как было положено, а две-три-пять... Таких «хитрецов» вычисляли. И наказывали всех: и того, кто послал, и того, кто принял отправление. В Директиве Военного совета 1-го Белорусского фронта № ВС/283 от 31 марта 1945 г. говорилось: «Всех лиц, нарушающих постановление ГКО, как выдачей разрешений на отправку посылок свыше одной, так и лично отправителей, злоупотребляющих правом отправки посылок, строжайше наказывать, вплоть до смещения с должности и отдачи под суд». Но постепенно все приходило в норму. Отправлять посылки разрешили не лично, а через специальных уполномоченных от части, которые везли на почту посылки однополчан. Командование стало следить, чтобы все бойцы переднего края отправили домой по посылке. Собирались посылки для семей погибших и раненых бойцов. И неважно было, что отправить, важен сам факт. Потому что в разоренной стране нет ничего. А не подошедший по размеру костюм или платье можно перешить или продать, обменять на продукты. В любом случае, это было большим подспорьем.
- А какая-то проверка посылок была?
- Естественно. К каждой посылке прилагалась опись её содержимого. Кстати, к мифу о «раздетых немцах»: ношенные вещи к отправке запрещались, ведь если они ношены, значит, кому-то принадлежат. Но таких случаев почти не зафиксировано. В документах говорится, что «посылки комплектуются из продуктов питания, например, сахарный песок до 2 кг, копчености, различные консервы, сыр и др. продукты, а также вещи – новая обувь, одежда, мануфактура и т.д.».
Были еще и моменты психологические. Известно немало эпизодов, когда солдаты отказывались брать со складов немецкие вещи, выбирая только те, на которых стояли советские фабричные клейма. И объясняли: это то, что немцы вывезли от нас, это они мародерили, а мы возвращаем своё, наворованное ими у нас.
«Брали нужное: ботинки, сахар, тетради…»
- Можно узнать примерное содержание солдатской посылки?
Оно было разным, в зависимости от того, городским или сельским жителем был боец, из оккупированных районов или нет… Можно было послать либо отрез ткани - не более 6 метров, костюм или платье, какую-то детскую вещь. Вот, смотрите, опись посылки красноармейца Барышева:
- Ботинки - 1 пара.
- Туфли новые детские - 1 пара.
- Тетради
- Карандаши
- Ручка «вечное перо»
- Платки носовые
- Духи
- Чулки шелковые - 2 пары
- Белье женское нижнее
- Часы ручные
- Кошелек кожаный
- Сахарин.
Он из Германии домой сахарин посылает. В его деревне сахар – редкое лакомство, деликатес. Шелковые чулки – предмет роскоши. А карандаши, тетради - для детей, им учиться надо… Все это было на вес золота в разграбленном СССР. Бывало, одним замусоленным огрызком химического карандаша весь класс пользовался, а тетрадками служили старые газеты. Иголки швейные пользовались спросом - они хорошо обменивались на еду. Люди отправляли в основном нужные в хозяйстве вещи. Упоминались рубанки, гвозди – на Родине надо было дома отстраивать. Совесть есть у тех, кто их сегодня упрекает в этом?
За расхищение посылки – 5 лет лагерей
- Все посылки доходили?
- Не всегда. Но такие случаи также регламентировались. Допустим, посылка не нашла адресата: может, переехал куда-то, эвакуировался, а может, погиб человек... Так вот, ее должны были два месяца хранить по месту прибытия, а после этого ее содержимое реализовывалось по госцене среди инвалидов войны, а также семей погибших военнослужащих. Деньги, вырученные за продажу, перечислялись тому солдату, который ее послал.
- Часто посылки «терялись»?
- И сейчас не всегда доходят, а тогда тем более, но это, опять же – не носило массовый характер. Всякое было, иногда выяснялось, что посылки доходили, однако содержимое подменивалось. И жены получали грязные тряпки, веревки какие-то, кирпичи, о чем с удивлением и горечью сообщали в письмах своим мужьям. Причем, оказывалось, что чаще всего этим занимались не военные почтовики, а гражданские, уже на нашей территории. Но были расхитители и среди своих. По жалобам бойцов проводились
расследования. Есть доклад политотдела 38-го погранполка о том, как в марте 1945 г. бойцы заставы собрали посылки семьям двух погибших товарищей, а четверо военнослужащих их расхитили.
- Расстреляли?
- Нет, всех исключили – кого из партии, кого из комсомола - и отправили на 5 лет в лагеря…
«Освободить от таможенного досмотра»
- Насколько большими были эти посылки? Где-то читал, восемь кило на бойца...
- Это еще один миф. Солдату полагалось в месяц отправить домой посылку весом в 5 кг, офицеру - 10 кг, генералам - по 16 кг. Это уже потом было обращение к руководству страны с просьбой увеличить квоту.
- Зачем?
- Дело в том, что бойцам за границей денежное довольствие выплачивалось оккупационными марками, потратить которые можно было только на территории Германии. Перед демобилизацией выплатили единовременное денежное вознаграждение за каждый год службы, то есть многим – сразу несколько годовых окладов. Вот солдат что-то купил через военторг или со склада трофейного имущества (опять же - по жестким квотам), и куда он это денет?
- Кроме посылок, еще же и в эшелонах что-то привозили?
- Те же купленные со склада вещи. Плюс - при демобилизации в качестве подарка от командования вручали какой-нибудь предмет. Это мог быть аккордеон, фотоаппарат, радиоприемник, часы, бритвенный прибор... Офицерам выдавали мотоциклы и велосипеды. Генералы получали по автомобилю. Демобилизуемым также выдавалось новое обмундирование и сухой паек на несколько суток пути, а сверх того бесплатно рядовому и сержантскому составу - по 10 кг муки, по 2 кг сахара и по две банки мясных консервов (338 гр. банка), а офицерам - продуктовую посылку (сахар, конфеты, консервы, колбаса, сыр, кондитерские изделия, чай и др.) весом 20 кг каждому. Дома, на Родине это было настоящее богатство. Вот это и везли.
- У моих знакомых дома трофейный комод стоит…
- Офицерскому составу мебель можно было приобретать. Но перевозить её было проблематично. Скорее всего, уже в Союзе с центрального склада купили.
- Вместе с тем бытует мнение, что солдат уже на границе таможенники до портков раздевали, и все трофеи им доставались...
- Какие смелые - эти таможенники… У фронтовиков, да еще едущих большими группами, где все друг за друга горой, попробовали бы что-то отобрать… А главное, посмотрите Постановление Государственного Комитета Обороны № 9054-с от 23 июня 1945 года о демобилизации военнослужащих старших возрастов, за подписью Сталина. Пункт 17: «Освободить военнослужащих, уволенных из Красной Армии, при переезде Госграницы от таможенного досмотра». Как думаете, много таможенников нашлось, которые решили ослушаться товарища Сталина, хорошо понимавшего натуру тыловой публики? Может, конечно, и были такие случаи, но мне документы об этом не попадались...
- Получается, солдаты могли провезти все, что хотели?
- Если только по мелочи что-нибудь. Крупногабаритное вывезти нелегально было сложнее. На каждую вещь должна была быть бумага, что это – или подарок командования, или приобретенное другим законным путем. Кроме того, особые отделы никто не отменял, а они сопровождали составы, и прекрасно знали, кто что везет.
Перегибы случались
- Значит, все основные трофеи были из Германии. А из других стран что-то брали?
- На территории других стран четко регламентировалось, что считается трофеями, а что нет. В Польше, например, имущество местного населения, общин, городов, трофеем не являлось. Трофей на территории пострадавших от фашизма стран - только то, что использовалось немцами, немецкими фабрикантами, например. Это оборудование вывозилось. Хотя споры все равно были: поляки все время возражали, доказывая, что это их, хитрили: быстренько вешали на немецкий заводик табличку, мол, это собственность Польши. Но были случаи самоуправства и откровенные перегибы, за которые виновных наказывали. Недавно рассекречено постановление ГКО СССР «О незаконных фактах использования трофейного имущества» от 1 декабря 1944 года. В нем говорится о произволе ряда военачальников. Так, начальник тыла РККА генерал армии А.В.Хрулев без согласования с высшим командованием и руководством страны распорядился вывезти из Румынии 300 вагонов мебели, музыкальных инструментов и другого имущества, а потом вместе с начальником Главного Интендантского управления генерал-полковником П.И.Драчевым. «вместо того, чтобы позаботиться об обеспечении мебелью нуждающихся офицеров и генералов и организованно выдать им эту мебель из трофейного имущества, начали самовольно, в виде подачек, раздавать мебель и даже продавать ее по завышенным и никем не утвержденным ценам». Причем, вырученные таким образом деньги не клались в личный карман, а исправно вносились в казну. Но оба генерала заработали по строгому выговору. Командующий 4-м Украинским фронтом генерал армии И.Е.Петров «отправил в тыл без ведома правительства один вагон мебели для своих личных нужд, одну лошадь для т. Ворошилова, 4 радиоприемника для Секретариата т. Ворошилова и 6 радиоприемников для работников Генштаба». Были и другие случаи. Многие с должностей тогда полетели, получили выговоры за самоуправство. С этого момента всё «трофейное имущество берется под охрану Военными советами фронтов и армий, а использование его и отправка в тыл страны производится по решению Совнаркома СССР». В этом же постановлении, кстати, впервые определен порядок отправки домой личных трофеев в виде посылок с фронта.
- А что за трофейный скандал вокруг Жукова был?
- Знаю, к чему Ваш вопрос. Уж очень любят наши либералы, вслед за предателем Резуном-Суворовым пройтись с благородным негодованием по легендарному маршалу Георгию Жукову, обвиненному в стяжательстве за «вагоны вывезенных трофеев» и сосланному в 1946 г. в Одесский, а затем, в 1948 г., в Уральский военный округ, вспомнить арестованных и осужденных по тому же «трофейному делу» (и полностью реабилитированных в 1953 г.) его друзей и соратников - Члена Военного Совета 1-го Белорусского фронта, а затем Группы Советских Оккупационных Войск в Германии генерал-лейтенанта К.Ф.Телегина, командира корпуса Героя Советского Союза генерал-лейтенанта В.В.Крюкова и его жену певицу Лидию Русланову. Хотя и вынуждены признать, что это всё - «дела политические», со множеством подтасовок, но, де, «дыма без огня не бывает», и вот уже Герой - не герой, а «мародер и морально разложившийся тип». И однажды приклеенный «ярлык» перечеркивает все подвиги и былые заслуги… А если разобраться, то и Русланова приобретала всё абсолютно законно на свои немалые гонорары и сбережения. И документы на покупки имелись, но следователей они не интересовали. И трофейные музыкальные инструменты, и другие предметы «культпросветназначения», обнаруженные на даче Жукова, были предназначены для офицерских клубов и складированы там до поры до времени, так как клубы эти, в большинстве своем разрушенные во время войны, еще предстояло заново отстроить и восстановить… Разумеется, что-то он приобрел лично для себя на свою маршальскую зарплату, что законом никак не воспрещалось. Известно, что В.С.Абакумов копал под Жукова и пытался получить компромат на него через ближайших соратников, а «барахлишко» было только поводом. Так, во время следствия из генерала Крюкова пытками выбивали признательные показания, что Жуков противопоставлял себя Сталину и готовил против него заговор. Фабриковалось громкое политическое дело. Это установила Военная коллегия Верховного Суда СССР, в июле 1953 г. полностью оправдавшая Крюкова, Телегина и других «за отсутствием состава преступления», им были возвращены все награды. Этот факт давно известен. Но наши либералы, признавая реабилитацию жертв сталинских репрессий, почему-то отказывают в том же самом советским генералам Победы…
Сообщение отредактировал alex40: 15 April 2015 - 15:09
15 Apr 2015
Поляки хотели подзаработать
- А как к личным трофеям наших бойцов местные жители относились?
- В разных странах все было по-разному. Многие сами приторговывали, меняли вещи на еду. Но можно ли считать это «трофеями»? Есть интересный документ о том, как поляки одной деревни пожаловались на наших военнослужащих. Мол, после того, как наши офицеры и генералы во время штабных учений ночевали в домах местных жителей, оттуда пропало 1200 кг картошки, 600 кг клевера, 900 кг сена, 520 кг ячменя, 300 кг овса, 200 кг соломы, 7 ульев, пальто, сапоги, женские юбки и кофточки. Идет расследование инцидента, у войск, которые уже ушли вперед, ничего из перечисленного в жалобе не обнаруживают, а поляки начинают путаться в показаниях: то одно украли, то другое, то были сапоги, то не было, то украли не картошку, а мед из ульев. И в конце концов сознаются: не было воровства. Просто зная о том, что есть соответствующий приказ, в котором говорится - если кто-то из гражданского населения пострадал от действий наших военнослужащих, ущерб должен быть возмещен, ребята просто решили подзаработать. Их потом привлекли за клевету на Красную Армию.
С немцами все по-другому: их собственная пропаганда так сильно запугала, что они ожидали от русских гораздо худшего к себе отношения, чем оказалось на самом деле. И жалоб было мало… При этом нужно учитывать, что на наших бойцов сваливали все противоправные действия, независимо от того, кто их совершал. Ведь там кого только не было - и переодетые в красноармейскую форму диверсанты, и дезертиры, и репатрианты всех национальностей - освобожденные военнопленные и восточные рабочие, которые мстили немцам за все свои унижения, активно грабили и мародерили. Последние вызывали особенную тревогу у немцев, которые просили наши комендатуры поскорее избавить населенные пункты от этой публики, искали защиты от репатриантов у советских войск.
«Англичане вывозили добро кораблями»
- А у союзников нечто подобное было?
- У немцев больше претензий по этому поводу было как раз к союзникам. Грабили они бесконтрольно. Вывозили кораблями то же оборудование для своего личного бизнеса. Есть интересные документы на эту тему. И дневник Осмара Уайта, австралийского военного корреспондента: «Победа подразумевала право на трофеи. Победители отбирали у врага все, что им нравилось: выпивку, сигары, фотоаппараты, бинокли, пистолеты, охотничьи ружья, декоративные мечи и кинжалы, серебряные украшения, посуду, меха. Этот вид грабежа назывался «освобождением» или «взятием сувениров». Военная полиция не обращала на это внимания до той поры, пока хищные освободители (обычно солдаты вспомогательных частей и транспортники) не начали красть дорогие машины, антикварную мебель, радиоприемники, инструменты и другое промышленное оборудование и придумывать хитрые методы контрабандной доставки краденого на побережье с тем, чтобы потом переправить это в Англию. Только после окончания боев, когда грабеж превратился в организованный криминальный рэкет, военное командование вмешалось и установило закон и порядок. До того солдаты брали, что хотели, и немцам при этом приходилось несладко...»
- В Европе нас часто обвиняют в этом?
- Конечно! Всегда обвиняли. Но самая вакханалия началась после развала Советского Союза. Те публикации, которые в годы «холодной войны» выходили на эту тему на Западе, стали перепечатывать наши «свободолюбивые» СМИ, а потом и выпускать отдельными изданиями, массовыми тиражами. Кстати, в книжках наших бывших союзников по Антигитлеровской коалиции встречаются совершенно расистские определения, которые использовало против нас ещё Министерство пропаганды Геббельса: «дикие азиатские орды большевиков-недочеловеков». Про свои корабли, груженные немецким добром, предпочитают не вспоминать.
«Мы здесь не похожи на фрицев, бывших в Краснодаре - никто не грабит и не берет ничего у населения, но это наши законные трофеи, взятые или в столичном Берлинском магазине и складе, или найденные распотрошенные чемоданы тех, кто давал «стрекача» из Берлина».
Из письма старшины В.В.Сырлицына своей жене. Июнь 1945 г.
«Этим приказом проявлена большая забота товарища Сталина о воинах и восстанавливается справедливость. Мы будем посылать на родину то, что немцы награбили у нас и нажили за счет труда наших людей, угнанных на немецкую каторгу».«…Если б была возможность, можно б было выслать чудесные посылки их трофейных вещей. Есть кое-что. Это бы нашим разутым и раздетым. Какие города я видела, каких мужчин и женщин. И глядя на них, тобой овладевает такое зло, такая ненависть! Гуляют, любят, живут, а их идешь и освобождаешь. Они же смеются над русскими - "Швайн!" Да, да! Сволочи... Не люблю никого, кроме СССР, кроме тех народов, кои живут у нас. Не верю ни в какие дружбы с поляками и прочими литовцами...»
«Придавая исключительно важное политическое значение мероприятию по приему и доставке на родину посылок от бойцов и офицеров, Государственный Комитет Обороны СССР постановлением за №7777-С от 10 марта 1945 г. разрешил:
Отпускать бесплатно из складов частей хорошо исполняющим службу красноармейцам, сержантам и офицерам боевых частей, а также раненым, находящимся на излечении в госпиталях фронтов и армий, для отправки на родину трофейные продукты: сахар или кондитерские изделия - 1 кг, мыло - 200 г в месяц
и трофейные изделия широкого потребления по 3-5 предметов а месяц из перечисленных наименований:
- Носки - 1 пара
- Чулки - 1 пара
- Перчатки - 1 пара
- Носовые платки - 3 штуки
- Подтяжки - 1 пара
- Дамская обувь - 1 пара
- Дамское белье - 1 комплект
- Помада - 1 тюбик
- Гребни - 1 шт.
- Расчески - 1 шт.
- Головные щетки - 1 шт.
- Бритвы - 1 шт.
- Лезвия - 10 шт.
- Зубные щетки - 1 шт.
- Зубная паста - 1 тюбик
- Детские предметы - 1 вид
- Одеколон - 1 флакон
- Пуговицы - 12 шт.
- Конверты и бумага почтовая - дюжина
- Карандаши простые и химические - 6 шт.»
- Радиоприемников - 30 000
- Велосипедов - 10 000
- Фотоаппаратов - 12 000
- Швейных машин - 2 000.
Разрешить продажу за плату, по ценам, указанным в постановлении ГКО, каждому,
подлежащему увольнения:
- Ткани х/б 3 метра
- Ткани шерстяной, суконной или шелковой - 3 метра
и по одному предмету верхней одежды мужской, женской или детской.
Для этого Интенданту Группы выделить из трофейного имущества, имеющегося в наличии на фронтовых, армейских складах и комендатурах:
- Ткани х/б - 675 000 метров
- Ткани шерстяной, суконной или шелковой - 675 000 метров Только весной 1942г.ГКО обратит пристальное внимание на сбор и вывоз трофейного имущества, лома черных и цветных
металлов.(см.Приказ ГКО № 0214 от 25 марта 1942г.).В течении второй половины 1942г. и 1943г.ГКО издаст 15 приказов
относительно организации сбора, учета, хранения и вывоза трофейного имущества и металлолома.Помимо организационных
приказов,в 1943г.ГКО утвердит план по сдаче лома и отходов цветных металлов.Трофейному управлению будут переданы
базы Управления материальных фондов НКО СССР,а представители трофейного управления которые были направлены на все фронты получат четкие инструкции, в которых оговаривались задачи по учету, сбору,местах временного хранения и вывоза трофейного и поврежденного отечественного оружия,а также металлолома и ценного имущества с армейских тылов и освобожденных территорий.Интересно отметить,что помимо военных,к сбору трофейного оружия и имущества привлекалось и гражданское население проживающее на освобожденной территории.Так например,в "ПАМЯТКЕ по сбору трофейного вооружения и имущества." отдельная графа касалась:"ПРИВЛЕЧЕНИЕ МЕСТНОГО НАСЕЛЕНИЯ К СБОРУ ТРОФЕЙНОГО И ОТЕЧЕСТВЕННОГО ВООРУЖЕНИЯ И ИМУЩЕСТВА".
"Большую и ценную помощь в сборе с полей сражений трофейного и отечественного вооружения и имущества может оказать местное население.В сельских местностях население, наблюдавшее отход немцев, часто знает,где противник бросил или спрятал вооружение и имущество, которое он не смог вывезти. В особенности хорошо осведомлёнными об этом бывают дети лет 10-13; со свойственной советским детям наблюдательностью они замечают, где, что оставил или спрятал враг, и часто могут сообщить исключительно ценные сведения.Сельсоветы и райисполкомы должны организовать сбор населением находящегося в поле и лесах мелкого вооружения и имущества. Нужно провести соответствующую работу среди населения, разъясняя важность сбора трофейного имущества для нужд Краснея Армии.
Местные жители, активно включившиеся в сбор трофейного и отечественного вооружения и имущества, получают денежное вознаграждение. Например, за сбор наших стальных шлемов лицу, сдавшему шлем, выплачивается.
За 1 исправный шлем - 3 руб
>> 10 исправных шлемов - 40 >>
>> 50 >> - 250 >>
>> 100 >> - 600 >>
И за каждый шлем свыше 100 штук по 6 руб. за штуку. За немецкие шлемы вознаграждение уменьшается на 25%.При быстром продвижении наших войск, когда не удаётся одновременно со сбором трофеев организовать вывоз их на армейский трофейный склад, можно, как исключение, для охраны собранных трофеев привлекать местное население. В этом случае собранное трофейное вооружение и имущество сдаётся председателю сельсовета или колхоза под расписку с выдачей охранной грамоты (далее подробная форма охранной грамоты).Корешок охранной грамоты остаётся у лица, выдавшего её. О выдаче охранной грамоты ставится в известность, с приложением копии охранной грамоты и описи, отдел трофейного вооружения армии
При получении трофейными органами армии вооружения и имущества, оставленного на хранении у органов местной власти, последним выдаётся соответствующая расписка в получении."
ТРОФЕЙЩИКИ
Сбор и использование германского оружия, транспорта и другого имущества начался еще в первые недели Великой Отечественной войны.
Так, например, в феврале 1942 г. по инициативе лейтенанта С. Быкова ремонтниками 121-й танковой бригады Южного фронта был восстановлен захваченный немецкий танк Т-III. 20 февраля 1942 г. во время атаки сильно укрепленного опорного пункта немцев в районе деревни Александрова экипаж Быкова на трофейном танке двигался впереди других танков бригады. Немцы приняли его за своего и пропустили вглубь позиций. Воспользовавшись этим, советские танкисты атаковали противника с тыла и обеспечили взятие деревни с минимальными потерями.
К началу марта в 121-й бригаде отремонтировали еще 4 немецких Т-III и сформировали из этих пяти машин танковую группу, которая успешно действовала в тылу противника в мартовских боях за деревни Яковлевка и Ново-Яковлевка.
8 апреля 1942 г. танки 107-й отдельной танковой бригады (10 трофейных, 1 KB и 3 Т-34) поддерживали атаку частей 8-й армии в районе Веняголово. В ходе этого боя экипаж Н. Барышева на танке Т-III вместе с батальоном 1-й отдельной горно-стрелковой бригады и 59-м лыжным батальоном прорвался в тыл противника. В течение четырех суток танкисты вместе с пехотой вели бой в окружении, надеясь на подкрепление. Но, так и не дождавшись помощи, 12 апреля Барышев со своим танком вышел к своим, вывезя на броне 23 пехотинца - оставшихся в живых из двух батальонов.
На Западном фронте помимо многочисленных отдельных машин действовали и целые подразделения, оснащенные трофейными танками. Начиная с весны 1942 г. и до конца года на Западном фронте воевали два батальона трофейных танков, которые в документах фронта значатся как «отдельные танковые батальоны литер «Б». Один из них входил в состав 31-й армии (на 1 августа 1942 г.: 9 Т-60 и 19 немецких, в основном T-III и T-IV), а другой - 20-й армии (на 1 августа 1942 г.: 7 T-IV, 12 T-III, 2 «Артштурма» (StuG III) и 10 38(t). Батальоном 20-й армии командовал майор Небылов, поэтому в документах он иногда называется «батальоном Небылова».
Специальные трофейные бригады начали создаваться в феврале 1943 г. согласно постановлению Государственного Комитета Обороны (ГКО) «О сборе и вывозе трофейного имущества и обеспечении его хранения».
Еще раньше, 5 января 1943 г., приказом Наркомата обороны СССР был введен институт комендантских постов, в задачу которых входило своевременное выявление, учет, сбор, хранение и вывоз трофейного и оставленного войсками отечественного оружия, имущества, фуража и металлолома с освобожденных территорий. Армейские трофейные батальоны предполагалось использовать для сбора, учета, охраны и вывоза вооружения, имущества, продовольствия, фуража и металлолома из армейского тыла, а также вывоз на армейские склады и станционные сборные пункты вооружения и имущества, собранного трофейными ротами в войсковом тылу.
В соответствии с этим постановлением при ГКО были созданы: Центральная комиссия по сбору трофейного вооружения и имущества под председательством Маршала Советского Союза С.М. Буденного; Центральная комиссия по сбору черных и цветных металлов в прифронтовой полосе (председатель Н.М. Шверник); Управление по сбору и использованию трофейного оружия, имущества и металлолома (в Главном управлении тыла) под начальством генерал-лейтенанта Ф.Н. Вахитова.
Аналогичные отделы в составе 8-12 человек были созданы во фронтах и общевойсковых армиях и дивизиях - отделения трофейного имущества и сбора металлолома.
В результате реорганизации трофейной службы при ГКО в апреле 1943 г. вместо двух комиссий и управления был создан Трофейный комитет во главе с Маршалом Советского Союза К.Е. Ворошиловым. Соответствующая реорганизация была проведена в оперативном и войсковом звеньях. Началось формирование новых трофейных частей. Усиливалось армейское звено за счет создания трофейных батальонов и специальных демонтажных взводов при трофейных складах. Воздушным армиям были приданы специальные технические трофейные роты, во фронтах сформированы трофейные бригады.
Большое значение для наращивания сил и средств трофейной службы имело формирование пяти железнодорожных эвакопоездов и трех отдельных эвакоподъемных отрядов для выполнения сложных подъемно-такелажных работ. Новое «Положение о трофейных органах, частях и учреждениях Красной армии» было утверждено председателем Трофейного комитета ГКО 28 апреля 1944 г. В этом положении давалась формулировка задач трофейной службы: «Трофейные органы, части и учреждения Красной армии обеспечивают сбор, охрану, учет, вывоз и сдачу трофейного вооружения, боеприпасов, боевой техники, продфуража, горючего и.других военных и народнохозяйственных ценностей, захваченных Красной армией у противника».
Положение определяло трофейные органы в Красной армии: Главное управление трофейного вооружения Красной армии при Трофейном комитете ГКО; во фронтах - Управления трофейного вооружения фронтов; в армиях - отделы трофейного вооружения армий; в войсках - соединения действующей армии - трофейные отделения корпуса, дивизии, бригады. В трофейных бригадах были свои отделы контрразведки «СМЕРШ», которые следили за тем, чтобы трофеи не разворовывались.
В июне 1945 г. на базе трофейных управлений фронтов были организованы отдельные трофейные управления. После создания системы военного управления трофейные управления были усилены и вошли в состав групп войск с подчинением командующим.
Трофейные команды собрали 24 615 немецких танков и самоходных артиллерийских установок, свыше 68 тыс. орудий и 30 тыс. минометов, более 114 млн. снарядов, 16 млн. мин, 257 тыс. пулеметов, 3 млн. винтовок, около 2 млрд. винтовочных патронов и 50 тыс. автомобилей {2} .
После капитуляции 6-й немецкой армии фельдмаршала Паулюса под Сталинградом, в руки Красной армии попало значительное количество бронетанковой техники. Часть ее была восстановлена и использована в последующих боях. Так, на восстановленном заводе № 264 в Сталинграде с июня по декабрь 1943 г. было отремонтировано 83 немецких танка Т-III и T-IV.
Для правильного применения трофейной техники ГБТУ и ГАУ в 1941-1944 гг. издали на русском языке многочисленные наставления службы по трофейной технике. Так, в моем архиве есть оригиналы и копии наставлений на танк T-V «Пантера», 6-ствольный 15-см реактивный химический миномет, 2,0/2,8-см противотанковую пушку обр. 41 с коническим стволом, 15-см тяжелую полевую гаубицу обр. 18 и т.д.
Любопытно появление гибридов - советско-немецких самоходок. Дело в том, что использование 7,5-см пушки KwK 37 на трофейных САУ осложнялось комплектацией боеприпасами, запчастями, обучением экипажей и т.д. Поэтому было решено трофейные StuG III и танки Pz. III переделывать в САУ, оснащенные отечественными орудиями.
В апреле 1942 г. директор завода № 592 получил письмо из Наркомата вооружения:
«Начальнику ремонтного управления АБТУКА бригадинженеру Сосенкову.
Копия: директору завода № 592 Панкратову Д.Ф.
В соответствии с решением, принятым Зам. Наркома Обороны СССР генерал-лейтенантом танковых войск т. Федоренко, о перевооружении трофейных "артштурмов" 122-мм гаубицами обр. 1938 г. на заводе № 592 прошу Вас дать необходимое распоряжение о ремонте и доставке на завод № 592 четырех трофейных "артштурмов". Для ускорения всех работ первый отремонтированный "артштурм" необходимо доставить на завод до 25 апреля.
В том же апреле конструкторская группа завода под руководством А. Каштанова начала проектирование 122-мм самоходной гаубицы. В этом «самоходе» использовалась качающаяся часть 122-мм буксируемой гаубицы М-30.
В качестве базы для новой машины использовалось штурмовое орудие StuG III с наращенной вверх боевой рубкой. Такое увеличение рубки позволило установить в боевом отделении 122-мм гаубицу М-30. Новая САУ получила название «штурмовая самоходная гаубица "артштурм" СГ-122», или сокращенно СГ-122А.
Боевая рубка штурмового орудия с демонтированной крышей была несколько обрезана по высоте. На оставшийся пояс наварили простую призматическую коробку из 45-мм (лоб) и 35-25-мм (борта и корма) броневых листов. Для необходимой прочности горизонтального стыка он был усилен снаружи и изнутри накладками толщиной 6-8 мм.
На днище боевого отделения на месте станка 75-мм орудия StuK 37 смонтировали новый станок гаубицы М-30, изготовленный по типу немецкого. Основной боекомплект гаубицы размещался по бортам САУ, а несколько снарядов «оперативного использования» - на дне позади гаубичного станка.
Экипаж СГ-122(A) состоял из пяти человек.
Из-за отсутствия необходимого оборудования, материалов и недостатка кадров первый образец гаубицы был испытан пробегом (480 км) и стрельбой (66 выстрелов) только в сентябре 1942 г. Испытания подтвердили высокие боевые возможности СГ-122А, однако выявили и большое количество недостатков: недостаточная проходимость на мягком грунте и большая нагрузка на передние опорные катки, большая нагрузка на командира САУ, малый запас хода, невозможность ведения огня из личного оружия через бортовые амбразуры из-за неудачного их расположения, быстрая загазованность боевого отделения из-за отсутствия вентилятора.
Заводу было отдано распоряжение об изготовлении нового варианта самоходной гаубицы с учетом устранения отмеченных недостатков. Рекомендовалось также провести разработку варианта боевой рубки для установки ее на танк Pz. Kpfw III, ходовых частей которого имелось больше, чем ходовых частей штурмовых орудий.
После доработки проекта завод № 592 изготовил два улучшенных варианта СГ-122, отличавшихся типом примененного шасси (штурмового орудия и танка Pz. Kpfw III), которые имели ряд отличий от прототипа.
По отчету завода № 592 за 1942 год всего было изготовлено десять СГ-122, (при плане на год 63 машины), причем одна на шасси Pz. III, а остальные - на шасси StuG III. К 15 ноября 1942 г. на артиллерийском полигоне под Свердловском имелось пять СГ-122. Одна из двух СГ-122 «улучшенных» (на шасси танка Pz. Kpfw III) 5 декабря была доставлена на Гороховецкий полигон для сравнительных Государственных испытаний с У-35 (будущей СУ-122) конструкции Уралмашзавода.
Предполагавшийся на 1943 год заказ на 122-мм самоходные гаубицы заводу № 592 был отменен, а 11 февраля 1943 г. все изготовленные СГ-122, хранившиеся на территории завода, приказом по Наркомату вооружений были переданы в распоряжение начальника бронетанкового управления для формирования учебных танко-самоходных подразделений. В январе 1942 г. Каштанов предложил на базе СГ-122 создать 76-мм САУ. Решение о подготовке серийного производства штурмовой 76-мм САУ поддержки на трофейном шасси было принято 3 февраля 1943 г.
Конструкторский коллектив Каштанова был переведен в Свердловск, на территорию эвакуированного завода № 37, и приказом по Наркомату тяжелой промышленности преобразован в конструкторское бюро и начал доработку проекта СГ-122. Времени было мало, так как опытный образец САУ должен был быть готов к 1 марта. Поэтому приняли решение использовать 76,2-мм пушку С-1. Эта пушка была разработана под руководством В.Г. Грабина и предназначалась для установки в САУ. От танковой пушки Ф-34 она отличалась наличием рамки с цапфами, которые вставлялись в подцапфенники лобовой брони корпуса.
15 февраля 1943 г. начальник Отдела Главного конструктора Наркомата тяжелого машиностроения С. Гинзбург докладывал наркому о том, что «завод № 37 начал изготовление опытного образца 76-мм самоходной штурмовой пушки С-1», а 6 марта опытный образец новой САУ вышел на заводские испытания.
Испытания проходили в окрестностях Свердловска пробегом по дорогам и снежной целине с застопоренным и расстопоренным орудием. Несмотря на жестокие погодные условия (днем оттепель, а ночью мороз, доходящий до -35° С), машина проявила себя хорошо, и 20 марта 1943 г. была рекомендована для принятия на вооружение под индексом СУ-76 (С-1) или СУ-76И («Иностранная»).
Первые пять серийных САУ 3 апреля 1943 г. были отправлены в учебный самоходно-артиллерийский полк, дислоцированный в пригородах Свердловска. За месяц службы машины прошли от 500 до 720 км, на них обучались более ста будущих самоходчиков.
Тем временем по уточненным чертежам завод начал изготовление «фронтовой» серии из 20 САУ, которые большей частью также попали в учебные подразделения. Лишь с мая 1943 г. СУ-76 (С-1) начали поступать в войска.
Первые самоходки имели довольно экзотический вид. Их боевая рубка была сварена из бронеплит толщиной 35 мм в лобовой части и 25 мм или 15 мм в бортах и корме. Крыша рубки первоначально выкраивалась из цельного листа и крепилась болтами. Это облегчало доступ в боевое отделение САУ для проведения ремонта, но после боев лета 1943 г. на многих САУ крыша была демонтирована для улучшения обитаемости.